– А ты разве нет? Тебе только тринадцать!
– Приятель, я ненавижу школу. Хочу начать работать, и поскорее.
– Но никто тебя не наймет. Ты недостаточно взрослый для работы.
– Если я им не скажу, они и не узнают, правда же? Я достаточно высокий, чтобы сойти за шестнадцатилетнего, – усмехнулся Дин Хао.
Наконец-то Чаоян решился поднять неудобный вопрос:
– А что вы планируете… насчет жилья? Моя квартира маленькая… в том смысле… ты же понимаешь…
– Честное слово, мы не станем задерживаться у тебя. Но если можно, сегодня бы переночевали, – сказал Дин Хао.
– Ох! – Чаоян смущенно отвел глаза.
И тут заговорила Пупу:
– Дин Хао, забудь об этом. Пойдем отсюда.
– Мы же оставили свою сумку в этом фургоне, как его там, помнишь? И вряд ли найдем, где сегодня переночевать, – преувеличенно громко шепнул Дин Хао ей на ухо.
– Что-нибудь придумаем, – ответила она.
Дин посмотрел на нее, потом опять на Чаояна, после чего поднялся и жизнерадостно улыбнулся:
– Ну ладно, тогда мы пошли. Увидимся, Чаоян. Я еще зайду, когда найду работу.
Чаоян проводил их до двери, сосредоточенно сдвинув брови на переносице.
– Когда начну зарабатывать, приглашу тебя в «Кей-эф-си», – ухмыляясь, добавил Дин Хао. Он помахал рукой на прощание и уже занес ногу над порогом, но внезапно обернулся: – Ой, погоди, я же привез тебе засахаренных ягод! Гостинец из Пекина; уверен, ты никогда таких не ел. Я подумал, если мы вдруг увидимся…
Пупу закатила глаза.
– Ты ведь оставил сумку в фургоне, забыл?
Дин Хао неловко пригладил волосы.
– Тогда в следующий раз. Береги себя, дружище! Пока!
– Погодите, ребята, – сказал Чаоян. Его охватило чувство вины – они же были лучшими друзьями с Дин Хао в начальной школе, как теперь не помочь? Однажды мальчишка постарше пристал к нему, но Дин Хао защитил Чаояна, и его за это побили. Чаоян тогда сбежал, но Дин Хао его за это не винил, говоря, что будет лучше, если пострадает один, а не двое. Старая дружба перевесила сомнения Чаояна.
– Можете сегодня остаться ночевать. Моя мама работает посменно и приходит домой только раз в несколько дней. Ее еще два дня не будет, так что оставайтесь здесь.
– Правда? – с надеждой воскликнул Дин Хао.
– Ага. Разместимся у меня в комнате. Пупу займет кровать, а мы с тобой ляжем на полу.
Дин Хао повернулся к Пупу.
– Что думаешь?
– Лучше никого не стеснять, – сказала она, покачав головой.
– Да все нормально, – поспешно вставил Чаоян.
Мгновение Пупу помолчала. Потом кивнула с серьезным лицом.
– Ну ладно. Спасибо, братец[1] Чаоян. И если захочешь, чтобы мы ушли, просто скажи. В любое время.
Чаоян залился краской.
6
– Пупу, ты потрясно готовишь лапшу! Очень вкусно! – пробормотал Чаоян с набитым ртом.
– Да, в приюте она помогала на кухне и дело свое знает, – сказал Дин Хао.
Пупу, как обычно бесстрастно, сидела за столом и понемногу брала лапшу из миски палочками. С их появления она произнесла всего пару фраз. Чаоян и сам не знал почему, но ему хотелось произвести на нее приятное впечатление.
– Пупу, ты почти не ешь. Хочешь чего-нибудь другого?
– Нет, спасибо, – ответила она.
– Она вообще малоежка, – объяснил Дин Хао. – Кроме того, сейчас так жарко, что аппетита почти нет.
Чаоян видел, что Дин Хао опустошает уже третью миску лапши, но решил это не комментировать.
– А ты, Пупу… Ты попала в приют по той же причине, что Дин Хао? – осторожно спросил он.
– Ага, – ответил за нее Дин Хао. – Там все были такие. Ни родителей, ни опекунов.
– О! – Чаоян посмотрел в довольное лицо приятеля. Вряд ли он держался бы так же бойко, оказавшись на их месте. – А как умерли родители Пупу?
Она отложила палочки и посмотрела на него.
– Прости, не надо было спрашивать, – торопливо сказал Чаоян.
Пупу не ответила, просто взяла палочки и сунула в рот немного лапши.
Дин Хао рассмеялся.
– Ничего страшного. Ты теперь один из нас, так что всё в порядке. Правда же, Пупу?
Она ничего не ответила, и Дин Хао, сочтя ее молчание за согласие, объяснил:
– Ее отец убил ее мать и младшего брата, а потом его поймали. Он получил смертный приговор.
– Он этого не делал! – громко воскликнула Пупу. – Я же тебе говорила, мой папа никого не убивал.
– Но в детдоме все говорили, что убил.
– Они ничего не знают. Перед смертью отец сказал мне, что я должна верить ему: – он не убивал маму. Он сказал, что, хотя они и ссорились, он любил меня и никогда не лишил бы матери.
– Но почему тогда полицейские его арестовали? Они никого не арестовывают, если не уверены, что человек – преступник, – возразил Чаоян.