– Согласно указанию Центрального правительства, с сегодняшнего дня мы начнем работать с этими двумя американскими экспертами, будем изучать энергетизацию «Моисея». Мы надеемся на тесное сотрудничество.
Вся база гудела от обсуждения этой внезапной смены врагов и друзей, все гадали о том, сколько американцы заплатили за сотрудничество. Некоторые считали, что политика – штука сложная, и обычным людям ее не понять; кое-кто из молодежи шутил, какой процент от сделки получили ученые, убитые шпионами, получилось ли у них выйти в ноль; некоторые предполагали, что новость об отказе Конгресса одобрить бюджет США на содержание войск в Японии и Пятого флота ВМС имеет к этому отношение. Вся база забурлила от неуместных сплетен и необъяснимой жизненной силы.
Только Ван Хайчэн чувствовал, что не может дышать. Он привалился к стене и отчаянно хватал ртом воздух, но ощущал, что в кровь не поступает ни капли кислорода, и перед глазами начало чернеть.
Он просто считал себя до смешного глупым. Если подумать, Ван Хайчэн, ох, Ван Хайчэн, за какие такие достоинства другие стали бы использовать служебный пост, чтобы расплатиться по счетам за твою туманную «идею»? У директора У есть собственное будущее, собственные высокие идеалы и амбиции, ей приходится сталкиваться с бесчисленными и нескончаемыми реалиями – точно такими же, как твоя квартира, которая очевидно принадлежит тебе, но в которой нельзя жить. Реальность и идеалы разделены туманной и непроницаемой завесой.
Все эти дни Ван Хайчэн уповал на директора У как на последнюю опору, а теперь она рухнула, и он чувствовал лишь, что тело словно окаменело и отказывалось двигаться. Цзян Чэн и двое американских ученых свободно болтали на смеси китайского и английского языков, а Ван Хайчэн почувствовал, как его мозг выплывает из макушки и, словно в дурмане, вылетает наружу, прямо как душа, покидающая тело в момент смерти, согласно старым преданиям.
Он поднял глаза, огляделся и молча двинулся к своему общежитию. По дороге настолько погрузился в собственные мысли, что налетел на двух людей подряд, но даже не обратил внимания, не извинился, не сказал ни слова, просто шел вперед, как деревянный болванчик.
В голове его было так чисто, словно он впервые до конца понял, что следует делать. Будет трудно, но не невозможно. Но перед этим нужно было кое с чем разобраться и решить небольшую проблему.
Он позвонил на базу, чтобы подать заявку на выход. Ту быстро одобрили. С одной стороны, потому что Ван Хайчэн ни разу не выходил с тех пор, как его насильно сюда доставили, а с другой стороны, потому что сегодня таких заявок практически не было: вся база напоминала рой и судачила о неожиданном сотрудничестве.
Этот план зародился в тот день, когда Ван Хайчэна впервые доставили на допрос. Поначалу он появился из-за обиды и гнева, которые некуда было выплеснуть, а затем оттачивался, чтобы скоротать бесконечные сутки безделья. В те дни, когда дознаватель спрашивал его о Бай Хунъюй, боль и ярость достигали своего пика. Каждую ночь Ван Хайчэн засыпал, шлифуя свой замысел. Только так он мог успокоиться.
В ожидании транспорта он начал звонить по контактному телефону, который нашел в Интернете, оставив свое настоящее имя и идентификационные данные, что противоречило плану, но было даже лучше.
Рейсовый автобус под управлением армейского солдата проделал путь от холмов на севере до города Чжухай на юге и ехал довольно лихо. Ван Хайчэн был единственным пассажиром, на плече у него висела сумка, а между ног стоял скрипичный футляр. Он купил скрипку после того, как поступил в университет, на деньги, которые заработал частными уроками. Все эти годы он носил ее при себе, поигрывая время от времени.
Ван Хайчэн установил все контакты, завершил подготовку. Он подтвердил местонахождение каждого и снова просмотрел собранные сведения. Первоначально они должны были стать доказательствами обвинения, но адвокат Ма сказала, что с этим возникнут проблемы. По ее словам, такая информация смогла бы стать доказательством вины продавца только на основе предположения, что тот действовал со злым умыслом.
«А подобная гипотеза тенденциозна, суд ее не примет. Сначала вы должны доказать наличие злого умысла».
Это сводило Ван Хайчэна с ума.
Прибыв в город, он снял в банкомате наличные, а затем на такси вернулся ко входу в жилой комплекс «Своя квартира» возле Университета Сунь Ятсена. На часах перевалило за восемь, стемнело, уличные фонари светили тускло. Более дюжины молодых и сильных мужчин без рубашек сидели у ворот на корточках, курили и играли в карты, привлекая внимание местных и не местных. Им было все равно, что на них пялятся. На шеях у них висели золотые цепочки, которые раскачивались, когда парни метали карты, и придавали хозяевам импозантный вид.