Когда ясли откроются, человеческие технологии будут уничтожены, и естественная среда распадется совершенно непредсказуемым образом. И пока люди голышом будут пытаться выжить в новой Вселенной, бесчисленные инопланетные цивилизации станут исследовать Солнечную систему и протягивать человечеству свои щупальца с непонятными целями.
Когда тектосы завершат свою миссию, мир приподнимет вуаль и покажет истинное лицо. Но сколько у людей шансов выжить в этой новой Вселенной?
Думая обо всем этом, Ван Хайчэн почувствовал себя измотанным. Ему очень хотелось знать: расскажи он обо всем Бай Хунъюй, что бы она сказала? Наверное, у нее появилось бы много оптимистичных и даже наивных мыслей, возможно, она смогла бы успокоить его страхи и даже убедить, что тектосы не уничтожат человечество.
Но Бай Хунъюй рядом не было.
Он действительно старался изо всех сил.
Этим миром движет не разум, не страх, а борьба. На Земле семь миллиардов человек, почти двести стран, бесчисленные силы ввязываются в бесконечные споры. Ты подобен рыбе, плывущей против течения по порогам. Может, возле них тебя поджидает голодный бурый медведь, но рыба вокруг постоянно оказывается погребенной на дне пропасти, и ты можешь только рваться вверх, рваться вверх.
Неважно, что такое тектосы, пока они существуют, кто-то будет дергать за веревку, разница только в том, кто.
До тех пор, пока они существуют.
В темноте Ван Хайчэн кое-что вспомнил, обернулся, уставился на стену гостиной и застыл на долгое время.
Ты действительно старался изо всех сил?
В отчаянии он посмотрел на эту квартиру, на стену, куда собирался повесить звездную карту.
Еще час назад ему казалось, что никакую проблему в его жизни нельзя решить – ни с домом, ни с тектосами. Все находилось вне его контроля, все было ему врагом.
«Нет ничего, что нельзя было бы решить. Все зависит от того, хотите вы этого или нет. Смотришь, много ли заплатят и большая ли проблема, вот и все».
Чэнь Шэн был прав. Возможно, это и был действующий закон реальности, вопрос состоял лишь в том, готов ли он достаточно заплатить.
Но какая цена теперь покажется высокой, если даже скорость света изменилась?
Ван Хайчэн не стал зажигать свет, обыскал опустевшую квартиру и наконец нашел на кухне овощечистку нужного размера. Вернувшись в гостиную, встал в центре и вновь посмотрел на стену.
Он знал, что пишет как курица лапой, и то, что буквы вырезают затупившимся концом овощечистки, не делало их краше. К тому же стена оказалась неожиданно твердой, и рука постоянно соскальзывала. Но это не имело значения.
Потребовалось почти десять минут, чтобы дописать послание, и все это в темноте – свет он не зажигал. Вырезав буковки, больше не смотрел на них. Надпись получилась кривой, но это было и не важно.
Ван Хайчэн спокойно покинул дом, который больше не занимали посторонние, теперь он принадлежал только ему. Ван Хайчэн никогда здесь не жил, а скрипку, специально привезенную по такому случаю, вновь положил в футляр и забрал. После себя оставил лишь несколько строк на стене гостиной.
Сквозь звездный свет, пробивавшийся сквозь ночную тьму, на ней можно было разглядеть корявые буквы:
Надеюсь, китайская молодежь сможет сбросить оковы холода и будет упорно стремиться вверх. Кто может что-либо сделать – пусть делает, кто может что-либо сказать – пусть скажет. Если есть немного тепла и лучик света, то можно, как светлячок, хоть на чуть-чуть рассеять тьму, не дожидаясь факела. А если факел так и не появится, единственным светом буду я сам.
Три месяца спустя часовой, заступавший ранним утром на пост на базе, обнаружил, что один солдат «заснул» в диспетчерской.
Вероятно, воспользовавшись хаосом перед сменой дежурных глубокой ночью, Ван Хайчэн бесшумно проник в помещение для хранения тектосов, а затем покинул усиленно охраняемую базу. То, что он – первооткрыватель проекта, оказалось как нельзя на руку, в конце концов, он был краеугольным камнем проекта «Звезды», и после того, как он был признан «надежным», пройдя несколько уровней строгих проверок, ему вновь предоставили чрезвычайно высокие полномочия в вопросах безопасности.
В последний раз камера поймала Ван Хайчэна у внешних ворот базы. На его спине висел футляр от скрипки. С тех пор никто больше астронома не видел. В следующий раз Ван Хайчэн появился только четыре года спустя. Вместе с ним исчезло несколько тектосов, в том числе четыре «Моисея», три «Долли» и шесть «Цзаофу». Кража этих артефактов была хоть и серьезной, но не фатальной для всего проекта. Но Ван Хайчэн вдобавок унес единственную в мире «Пчеломатку», и вот это очень серьезно повлияло на исследования.