Ее хватка за его волосы усилилась, вызвав острую боль в голове, а ее когти вдавились в его спину достаточно сильно, чтобы угрожать проткнуть шкуру.
Пришел ли он сюда искать своей смерти? Обладал ли он стремлением встретить свой конец, спрятанным где-то в потаенных уголках его разума, где его самые темные секреты были окутаны паутиной, в которую даже он не мог проникнуть?
— Тогда мне предъявить свои требования? — прошептала она, поглаживая кончиками своих жвал вверх и вниз по его шее. — Должна ли я испытать тебя, милый маленький Кетан, и навсегда доказать, что всегда был и будет только один выбор — стать моим?
— Даже ты, моя королева, не можешь иметь всего, чего хочешь, — ответил он.
— При всей твоей доблести и мастерстве, Кетан, тебе не хватает понимания, — клыки на ее жвалах царапнули его шею, издав сухой скрежет. — Я единственная, кто всегда получает то, что хочет.
Передние ноги Кетана согнулись, когти царапнули пол. Он напрягся, чтобы расширить свое восприятие, сосредоточить часть своего внимания на окружающей обстановке и многочисленных зрителях, или на кристаллах, каменной кладке, на чем угодно, но Зурваши завладела всем его вниманием.
— Пусть Восьмерка благословит тебя, моя королева, — хрипло произнес он. — И позаботится о том, чтобы ты получила все, чего заслуживаешь.
Его сердце бешено заколотилось, когда Зурваши посмотрела ему в глаза. Ее клыки остановились прямо под его челюстью, их смертоносные кончики уперлись в мягкую, уязвимую кожу там. Наконец, она оттолкнула его. Кетан удержался на ногах, только расставив все шесть ног, чтобы принять более широкую стойку.
— Наслаждайся Клубком, Кетан, — сказала она, отворачиваясь и пренебрежительно показывая тыльную сторону ладоней. — Твое время там скоро подойдет к концу. И помни о нитях, которые связывают тебя с этим городом. Я без колебаний разорву их одну за другой, если ты дашь мне повод.
Сильная, грубая рука сжала предплечье Кетана.
— Шевелись, проклятый дурак, — прорычал Уркот.
Кетан высвободил руку и смотрел на королеву, пока она не заняла свое место на вершине помоста. Когда ее внимание переключилось на него, он скрестил руки друг на друге и опустил голову.
В ответ она подняла взгляд и посмотрела мимо него.
— Ты сделал достаточно, — прошептал Рекош, похлопав Кетана по задней ноге. — Как бы я ни восхищался тем, как ты сделал свое заявление, лучше не задерживаться.
Кетан почти ничего не чувствовал, когда он и его друзья шагали к Глубокому туннелю. Его сердца не успокоились, даже когда возобновились тихие звуки разговора, а мышцы были напряжены и беспокойны. Но больше ничего не осталось — ни гордости, ни удовлетворения, ни страха, ни облегчения, ни дурного предчувствия, ни надежды.
— Зурваши тес Калааани Ул'окари, — позвала женщина, и ее голос эхом разнесся по залу. — Я бросаю тебе вызов перед очами восьмерых богов. Твое правление закончится сегодня, и Сатаи тес Сорак'ани Ток'окари станет новой королевой Такарала.
Неуверенные щелчки и трели пронеслись по толпе, как ветер по ветвям джунглей.
Остановившись, Кетан повернулся лицом к помосту; Рекош и Уркот сделали то же самое.
Двое Клыков, которые окружали Зурваши с флангов, двинулись вперед, чтобы нацелить свои копья на претендентку, самку со шрамами на шкуре и всего несколькими обрывками украшений. Дуракс стоял между Клыками и королевой с топором в руке, как будто окружающие его женщины не сильно превосходили его.
Нижние челюсти Сатаи были подняты, а руки разведены в стороны, отчего она казалась еще крупнее. Она смотрела прямо на Зурваши, поверх чернокаменных наконечников копий, которые были на расстоянии вытянутой руки от ее лица.
— Насыщенный событиями День Жертвоприношений, — сказал Рекош. — Возможно, твоя демонстрация была вдохновляющей, Кетан.
Жвала Кетана дернулись. Он скрестил руки на груди, и его тонкие волоски снова встали дыбом; он все еще чувствовал запах Зурваши, это заставляло его сильнее, чем когда-либо, тосковать по густому воздуху джунглей.
— Надеюсь, ты ошибаешься, Рекош. Вриксам больше не нужно бессмысленно умирать.
— Но было бы нормально, если бы это произошло с тобой? — спросил Уркот, складывая руки на груди, имитируя позу Кетана. Его нижняя руки вытянулась вдоль туловища, чтобы он мог положить ладонь на покрытую шрамами шкуру на боку.
— Нам не обязательно это смотреть, — ответил Кетан, пытаясь не обращать внимания на язвительность слов Уркота. — Как сказал Рекош, нам лучше не задерживаться.
— Возможно, это вызов, который все изменит, — сказал Рекош с чрезмерным волнением. — Мы должны стать свидетелями.