Пьяцца и Пьяцетта, съ своею однообразною суетней города, точно не имѣющаго никакого «raison d’être», кромѣ художественно-архаическаго, промелькали передо мною, съ ближайшими уличками, какихъ вы нигдѣ не найдете на свѣтѣ, съ чѣмъ-то, что васъ сейчасъ переноситъ въ міръ гольдоніевскихъ комедій, какой-нибудь «Il ventaglio» или «La bottega di caffé». Но Гольдони уже не давали. Въ народныхъ театрикахъ шли фарсы на мѣстномъ нарѣчіи, аляповатой работы. Въ оперномъ театрѣ Фениче только публика партера сохраняла еще черты мѣстнаго быта. Первыя оперныя залы Италіи — неаполитанская Санъ — Карло и миланская Скала — стояли еще запертыми, карнавалъ еще не начинался. Въ нихъ я попалъ въ другіе годы: въ первый — спустя почти пятнадцать лѣтъ, во второй — въ началѣ 90-хъ годовъ.
Но ни въ первую мою поѣздку, ни впослѣдствіи я нигдѣ не имѣлъ случая видѣть ту чуткость къ вокальному искусству, о какой привыкъ читать, — ни въ Римѣ, ни въ Неаполѣ, ни во Флоренціи, ни въ Миланѣ, ни въ Туринѣ, ни въ Венеціи. Вездѣ публика оперныхъ театровъ ведетъ себя безцеремонно. Въ ложахъ дамы громко болтаюгь съ мужчинами, которые обходятъ знакомыхъ, дѣлая свои визиты въ театрѣ. Правда, удачная фіоритура сопрано или высокое фермато тенора сейчасъ же вызываютъ рукоплесканія. Но серьезнаго вниманія и интереса въ оркестру, къ творчеству композитора, къ музыкѣ или драмѣ вы и тогда не находили, да и теперь они очень рѣдки. Зато партеръ рѣзче и даже жесточе къ пѣвцамъ, чѣмъ гдѣ-либо. Сильныхъ схватокъ между сторонниками и противниками пѣвца или композитора я и въ первую поѣздку не видалъ. Въ драматическихъ театрахъ, особенно въ дешевыхъ, публика до сихъ поръ ведетъ себя, какъ дома, на верхахъ смѣшлива и наивна. Среднее общество въ своихъ литературныхъ оцѣнкахъ нисколько не развитѣе, чѣмъ въ Германіи или Франціи. Напротивъ, на нѣсколько градусовъ ниже.
И тогда, въ эти шесть недѣль объѣзда Италіи, мнѣ не привелось увидать ни одной изъ тѣхъ сценическихъ извѣстностей, какія потомъ увлекали своей игрой русскую публику, — ни Росси, ни Сальвини, ни одной изъ актрисъ, сдѣлавшихъ себѣ громкое имя — между Ристори и Дузе.
Въ Тріестѣ двойственная физіономія города съ итальянской культурой служила преддверіемъ къ Вѣнѣ, гдѣ я не бывалъ съ весны предыдущаго года.
Первое знакомство съ Италіей и Римомъ дало менѣе того, что, быть можетъ, сулило. Но пробѣлы и недочеты этой поѣздки не отнимали у нея своего значенія. Это была одна изъ многихъ экскурсій по Италіи, какія дѣлаютъ туристы, въ томъ числѣ и русскіе. Однихъ онѣ сразу заохочиваютъ, другихъ охлаждаютъ. Меня судьба не особенно баловала, но и не отводила меня отъ возвращеній на тотъ югъ, гдѣ, кромѣ природы, хранится столько творческихъ произведеній.
Конечно, было бы гораздо отраднѣе и цѣннѣе ѣздить, впослѣдствіи, въ Италію, съ строго опредѣленной программой, безъ всякихъ стороннихъ мотивовъ, безъ исканія тепла и здоровья. Но многіе ли изъ моихъ соотечественниковъ бывали поставлены въ такія условія? Тѣ, у кого находятся въ распоряженіи и свобода, и матеріальныя средства, часто не умѣютъ ими распорядиться, равнодушны ко всему, что не пестрая перемѣна мѣста и погоня за новизной и минутными удовольствіями. А тѣ, кто ѣдутъ въ Римъ или Флоренцію, какъ спеціалисты, кого шлетъ академія или университетъ, художники и археологи — впадаютъ нерѣдко въ другую крайность. Они засядутъ гдѣ-нибудь на десятки лѣтъ и, какъ кроты, уйдутъ въ свою мурью, ничего не видятъ и не знаютъ, кромѣ своей спеціальности, и могутъ въ Римѣ, Флоренціи или Неаполѣ прожить, какъ въ Тетюшахъ или Царевококшайскѣ, нигдѣ не бывая, кромѣ студіи или своего кабинета, архива или библіотеки, да тратторіи и кафе, гдѣ они ѣдятъ и пьютъ кофе.
Такіе экземпляры водятся въ Италіи и по сіе время.
Не прошло и года, а я уже опять очутился за границей. На этотъ разъ болѣзнь погнала туда. Но я могъ бы ограничиться Парижемъ и Вѣной. Меня однако-жъ потянуло дать большой крюкъ и изъ Швейцаріи черезъ Симплонъ, въ дилижансѣ, по снѣговымъ вершинамъ, пробраться на итальянскія озера. Я на нихъ не попалъ зимой 1871 года.
Тогда всплыла передо мною Isola Bella на Лаго Маджіоре, поднимая въ душѣ вдохновенную страницу изъ «Призраковъ» Тургенева. Вся панорама озера была передо мною, когда я сидѣлъ на террасѣ отеля, въ Стрезѣ, куда дилижансъ высадилъ меня прямо и покатилъ дальше въ Миланъ.