Общій разговоръ въ этомъ салонѣ завязывается рѣдко, больше въ отдѣльныхъ группахъ. Кто ищетъ блеска, туалетовъ, веселой болтовни — тому покажется здѣсь слишкомъ серьезно. Зато всякій трудовой человѣкъ съ репутаціей, котораго представятъ хозяйкѣ, свой или иностранецъ — можетъ являться и не во фракѣ, при бѣломъ галстукѣ, а въ сюртукѣ к даже въ визиткѣ, чѣмъ нѣкоторые, особенно заѣзжіе нѣмцы, и пользуются. Угощенія въ этихъ тихихъ ноляхъ почти никогда не бываетъ.
Чисто свѣтскихъ салоновъ, въ разгарѣ сезона — сотни и стоитъ только впрячь себя въ хомутъ дѣланья визитовъ — каждый день, къ пяти часамъ, вы будете дѣлать концы по Риму — на пріемы съ чашкой чаю. Вечерніе пріемы въ римскихъ старыхъ домахъ, — по общему отзыву, — стали нынче рѣдки. О такихъ балахъ, какъ въ былое время у Торлонья и другихъ очень богатыхъ людей — совсѣмъ не слышно. Оживляется свѣтская жизнь не римлянами, а иностранцами. И балы, и обѣды задаютъ почти всегда американскія фамиліи. Рауты и «ricevimenti», гдѣ вы увидите такъ называемые «сливки» общества— всего чаще у дипломатовъ, если они женаты и «держатъ салонъ».
Высидите вы два часа на любомъ дообѣденномъ пріемѣ, даже въ итальянскомъ домѣ и считайте про себя тѣхъ, кто входитъ — мужчинъ и женщинъ; навѣрно вторыхъ будетъ больше, чѣмъ первыхъ. Мужчины, — и штатскіе, и военные, — гораздо меньше посѣщаютъ такіе пріемы, чѣмъ въ Парижѣ, Лондонѣ и Петербургѣ. À изъ дамъ двѣ трети окажутся иностранками англо-саксонской и славянской расъ. Француженокъ меньше всего въ римскомъ Космополисѣ.
Тому, кто желаетъ сколько-нибудь изучить общество, надо бывать вездѣ. И на вопросъ, какой вамъ часто задаютъ русскіе передъ вашимъ отъѣздомъ:
— Скажите откровенно: развѣ васъ тянуло здѣсь бывать въ однихъ и тѣхъ же гостиныхъ? — отвѣчать приходится такъ:
Въ свѣтской жизни Рима, какъ итальянскаго города, нѣтъ той привлекательности, какую находятъ въ Парижѣ и Лондонѣ, блеска и живости французовъ и широкаго гостепріимства англичанъ, даже и въ буржуазій. Въ женщинахъ больше красоты, чѣмъ граціи, нѣтъ обаятельной красивости англичанокъ и экспансивной живости умной и развитой русской. Но все-таки почти во всѣхъ чувствуется раса. Онѣ не изломаны, какъ парижанки; а когда горделивы, то ужъ на римскій ладъ. Но такія принчипессы почти и не ѣздятъ въ теперешній свѣтъ; онѣ принадлежатъ фамиліямъ, оставшимся вѣрными Ватикану.
Мужчины, въ общемъ, красивѣе, барственнѣе и образованнѣе женщинъ, сказалъ бы я, еслибъ не боялся обобщать. Всѣ тѣ знатные римляне, съ какими я встрѣчался, были люди тонкіе, много ѣзжавшіе, начитанные, съ тѣмъ оттѣнкомъ наслѣдственной независимости, какая замѣчается только у англійскихъ лордовъ.
На строгій аршинъ иностранца, избалованнаго лондонскимъ сизономъ я парижскимъ сезономъ — въ римскихъ гостиныхъ, пожалуй, и очень не много притягательнаго. Мнѣ что-то совсѣмъ не попадались такіе форестъеры, кто бы, какъ бывало Стендаль, восторгались всѣмъ въ итальянскомъ обществѣ, а превыше всего женщинами.
Но послѣ Рима, его палаццо съ фамильными галлереями, старинныхъ гостиныхъ, пріемовъ, въ извѣстномъ тонѣ, выправки прислуги, сотни подробностей культуры, отъ которой пошло на всю Европу умѣнье красиво и барственно жить, — вамъ и самые роскошные свѣтскіе дома Парижа покажутся чѣмъ-то слишкомъ растаквэрскимъ, — употребляя уже избитый жаргонный терминъ. Это все равно, что впечатлѣніе отъ Парижа послѣ Лондона. Онъ вамъ непремѣнно покажется мелкимъ, несмотря на претензію быть первой «столицей міра».
А ужъ не въ обиду будь сказано намъ, русскимъ, — послѣ римскихъ домовъ и гостиныхъ, — наша комнатная элегантность будетъ отзываться магазиномъ Кумберга, за самыми небольшими исключеніями. Но и въ чертогахъ нашихъ баръ и богачей нѣтъ наслоеній вѣковой культуры и культа красоты, того стиля, который вырабатывался тутъ же, на мѣстѣ, а не сдѣланъ по заказу.
А языкъ? Развѣ итальянская рѣчь, да еще «in bocca romana» [75]— не придаетъ изящества, музыкальности и вѣскости каждому разговору, даже не очень занимательному? Приходится пожалѣть лишь о томъ, что нынче въ Римѣ,—и въ свѣтѣ, и въ буржуазіи, — слишкомъ многіе знаютъ иностранные языки и балуютъ форестьеровъ и въ своихъ гостиныхъ, и въ гостяхъ, черезчуръ охотно говоря и по-французски, и по-англійски. Это удобно для иностранцевъ; но лишаетъ римскую гостиную ея главной прелести.