VIII
Коренные римляне
Титулъ „Romano di Roma“. — Кого считать коренными римлянами? — Историческія справки. — Римскій типъ и его разновидности. — Родовое дворянство. — Самые древніе дома. — Князья папскаго происхожденія. — Сословный духъ нобилей. — Ихъ теперешній складъ жизни. — Духовные. — Прелаты. — Либеральныя профессіи. — Классъ „mercanti di campagna“. — Челядь. — Плебсъ Затиберья. — „Romanesco“ и что обнимаетъ собою это слово. — Творчество, юморъ и діалектика трастеверинца. — Что дѣлало папство для своего плебса? — Нравы теперешнихъ обитателей Трастевере.—Поэтъ-сатирикъ Белли и его сонеты. — Поговорки и прибаутки римскаго народа. — Какъ онъ коротаетъ круглый годъ по своему календарю? — Мои личныя впечатлѣнія среди римскаго простонародья.
Извѣстно, что уроженецъ Рима, кто бы онъ ни былъ — князь или простой факкино — всего болѣе гордится тѣмъ, что онъ «romano di Roma» [76]. Этой фразой Золя освѣтилъ одну изъ лучшихъ сценъ своей книги, хотя и ошибся той мѣстностью, куда слѣдовало ему помѣстить семью бѣдняковъ.
«Іо sono romano di Roma!» [77] Вторая половина этого горделиваго возгласа кажется совершенно лишней. Ужъ если римлянинъ, то, конечно, изъ Рима. Но такъ кажется издали, а не здѣсь, не въ стѣнахъ Рима. Фраза значитъ: «я родомъ не изъ римской провинціи, или бывшей папской области, или изъ ближайшихъ окрестностей: изъ Альбано, Марино, Фраскати, Неми или Кастель-Гандольфо; а я изъ самаго Рима».
До сихъ поръ это чувство своей особности необычайно живуче въ римскомъ простонародьѣ. И всякій иностранецъ усвоиваетъ этотъ взглядъ, если осядется въ Римѣ и женится. Старый французъ-привратникъ на Villa Medici, разсказывая мнѣ свое житье-бытье въ Римѣ, гдѣ онъ уже болѣе тридцати лѣтъ, дошелъ и до того, какъ онъ обзавелся семьей.
— Ваша жена итальянка? — спросилъ я его.
— Une romaine, — отвѣтилъ онъ съ внушительнымъ жестомъ. — Pas italienne, une romaine, monsieur [78].
Точно онъ взялъ въ жены принцессу крови, а не дочь какой-нибудь прачки.
Часто бесѣдовали мы съ моимъ спутникомъ, докторомъ словесности объ этой фразѣ: «romano di Roma», ходя по урочищамъ, гдѣ кишитъ простой народъ, и отправляясь за городъ.
— Видите ли, — говаривалъ онъ мнѣ,—корень лежитъ въ томъ, что городъ Римъ отдѣленъ своей Кампаньей даже отъ ближайшихъ пригородовъ. Ни одно изъ этихъ мѣстечекъ — Альбано, Фраскати и др., не примыкаетъ къ нему. И такъ было съ незапамятныхъ временъ. Житель Рима, считающій себя кореннымъ римляниномъ, и привыкъ смотрѣть на свой городъ, какъ на особое государство, особую страну, всемірный пунктъ, единственный въ мірѣ caput orbi.
И что же въ этомъ удивительнаго? — скажемъ мы отъ себя. — Ужъ если всякій коренной москвичъ кичится своимъ роднымъ городомъ, «первопрестольной», «бѣлокаменной», ея Кремлемъ и урочищами; то что такое Москва въ глазахъ римлянина? Поселокъ, который сдѣлался главнымъ становищемъ полудикаго народа, и на него въ Европѣ XIV вѣка смотрѣли приблизительно такъ, какъ смотрятъ теперь на «имперію» абиссинскаго негуса.
А тутъ, что ни ступилъ, все тѣни предковъ — и какихъ предковъ! Вонъ тамъ Сервій-Туллій обнесъ городъ стѣной, и ея камни еще сохранились. Тамъ Муцій Сцевола совершилъ свой геройскій подвить. Къ тому мѣсту набережной присталъ Регулъ, вернувшись изъ Карфагена. И цѣлая вереница героевъ проходила по вереницѣ вѣковъ. А потомъ — столица императоровъ, всесвѣтное государство, тріумфы, игры Колизея, даровая жизнь плебса на счетъ всего міра. Всѣ данники Рима — рабы его и кормильцы. Какъ бы ни былъ невѣжественъ римскій простолюдинъ, но онъ обо всемъ этомъ слыхалъ, онъ съ пеленокъ увѣренъ въ томъ, что въ его жилахъ течетъ кровь «квиритовъ».
Пала имперія, поднялся папскій тронъ. И опять весь свѣтъ у ногъ Рима. Черезъ что только не прошелъ городъ, черезъ какія напасти, разоренія, одичаніе — и живетъ, красуется, притягиваетъ всѣхъ до послѣднихъ дней XIX вѣка! Развѣ онъ не духовная отрада всѣхъ вѣрующихъ римской церкви съ ея двумя стами пятьюдесятью милліонами вѣрныхъ католиковъ, кромѣ того и ученыхъ, и любителей искусства, и каждаго уважающаго себя форестьера?
Вотъ что питаетъ горделивое чувство коренного римлянина, по сей день.
Но вопросъ: кого считать коренными жителями вѣчнаго города? Развѣ иностранцу не позволительно добраться до сути? Теперь въ Римѣ до четырехъ сотъ пятидесяти тысячъ жителей. Когда итальянцы брали его въ 1870 году, Римъ считался городомъ съ постояннымъ населеніемъ въ полтораста съ небольшимъ тысячъ. Стало быть, двѣ трети теперешняго Рима — не римляне или, по крайней мѣрѣ, ихъ отцы были пришельцами. Но и при папахъ, если вѣрить самымъ дѣльнымъ этюдамъ о тогдашнемъ Римѣ, во все средневѣковье и съ эпохи Возрожденія до прихода французовъ въ концѣ XVIII вѣка, въ Римъ постоянно, изъ года въ годъ, переселялись изъ другихъ городовъ и государствъ Италіи. Жить въ немъ всякому, кто искалъ работы, считалось легче, потому что не было ни муниципальнаго самоуправленія съ его неизбѣжными поборами, ни цеховъ, ни правильныхъ налоговъ на собственность. И одинъ изъ самыхъ серьезныхъ наблюдателей римской жизни въ тридцатыхъ годахъ прямо говоритъ, что и тогда трудно было отыскать жителя съ четырьмя восходящими колѣнами предковъ, родившихся въ Римѣ. И тогда уже оставалось мало древнихъ фамилій въ дворянствѣ, побольше въ среднемъ классѣ и довольно много въ классѣ ремесленниковъ и рабочихъ, особенно среди дубильщиковъ, мелкихъ торговцевъ и возчиковъ бочекъ съ виномъ. Среди этого люда тогда еще толковали о предкахъ, восходя чуть не до Троянской войны.