При мягкомъ климатѣ римскому простолюдину, его женѣ и дѣтямъ живется всетаки легче и пріятнѣе, чѣмъ въ Лондонѣ, Берлинѣ или въ Петербургѣ и Москвѣ. Такихъ ужасныхъ пролетаріевъ вы не увидите здѣсь, какъ на лондонскихъ улицахъ и докахъ. До сихъ поръ семья можетъ жить въ порядочной высокой комнатѣ за два рубля въ недѣлю, полъ-литра вина стоитъ 3–5 су, въ кабачкѣ, гдѣ и кормятъ — «cucina romana» — совсѣмъ не плохо, хотя въ ѣдѣималомяса. Въ лавкахъ, гдѣ дѣлаютъ фриттуру за нѣсколько су, римскій пролетарій наѣстся жареныхъ въ тѣстѣ овощей и мозговъ, упишетъ цѣлую миску спагетти, а чуть у него завелся лишній билетикъ въ одну лиру, онъ спрашиваетъ себѣ вкуснаго ягненка или козленка, какъ его умѣютъ дѣлать только въ Римѣ. А сидитъ онъ на пищѣ св. Антонія — довольствуется финоками и грызетъ желтые бобы.
Вина онъ пьетъ больше, чѣмъ гдѣ-либо. Надо видѣть самому, какое количество боченковъ (объемомъ въ 10–15 литровъ) привозятъ ежедневно въ Римъ изъ его окрестностей. Водка не въ такомъ ходу. И слава Богу! И безъ того въ остеріяхъ ежедневно происходятъ схватки, и ножъ идетъ въ ходъ почти такъ же, какъ во времена Гёте, сто пятнадцать лѣтъ назадъ, когда онъ въ своемъ дневникѣ отмѣчалъ, что дня не проходитъ, чтобы не зарѣзали кого-нибудь, а то и двоихъ, и троихъ.
Вы выходите изъ дому, послѣ зявтрава, и вдругъ на тротуарѣ — большія красныя пятна, еще не совсѣмъ высохшія.
— Пролитое вино! — говорите вы, вновѣ.
— Это кровавая лужа, — спокойно объяснитъ вамъ римлянинъ.
Въ зиму, при мнѣ, было нѣсколько такихъ убійствъ. И что не дѣлаетъ чести характеру народа — удары ножомъ очень часто наносятся сзади, въ спину. И рѣдко когда прохожіе ловятъ убійцу. Это вое еще остатокъ разбойничества, когда съ атаманами шаекъ папское правительство вступало въ сдѣлки, и тѣ выговаривали себѣ свободу и кончали жизнь на службѣ святого престола. Еще не такъ давно, въ пятидесятыхъ годахъ, каждый туристъ, любитель рѣдкостей, попадалъ въ ту тюрьму, гдѣ содержался бывшій атаманъ разбойниковъ и съ гордостью давалъ читать форестьеру списокъ душъ, отправленныхъ имъ на тотъ свѣтъ. Въ его спискѣ значилось 168 душъ. И всѣ сторожа и сами посѣтители, изъ простонародья, съ великимъ почтеніемъ взирали на него.
Эти предательскіе удары въ спину даются совсѣмъ не въ пьяномъ видѣ. На via Tritone въ сезонъ 1897–1898 гг. какой-то лакей безъ мѣста подбѣжалъ къ своему сопернику по ухаживанью и всадилъ ему ножъ въ спину, среди бѣлаго дня, и успѣлъ скрыться.
При такихъ традиціонныхъ повадкахъ — огромное потребленіе вина усиливаетъ любовный темпераментъ. Римлянка также влюбчива, а, главное, ищетъ пристроиться во всѣхъ слояхъ общества — и въ палаццо, и въ закоулкахъ Трастевере. Нѣкоторые наблюдатели мелкаго мѣщанскаго и рабочаго люда утверждаютъ, что первобытность семейныхъ узъ въ немъ патріархальная. И мой добросовѣстный и строгій швейцарецъ, жившій не мало съ простонародьемъ, склоненъ считать кровосмѣшеніе возможнымъ фактомъ, и даже не братьевъ съ сестрами, а отцовъ съ дочерьми. И будто бы даже, если вы станете усовѣщевать такого отца, онъ наивно-звѣрски отвѣтить вамъ:
— У меня нѣтъ денегъ на любовницъ. Я пользуюсь чѣмъ могу. Какъ видите, это посильнѣе нашего крестьянскаго снохачества! Если даже въ иныхъ семьяхъ и существуютъ такіе библейскіе нравы, зато и мужчины и женщины совсѣмъ не бездушные и суровые отцы и матери. Они не умѣютъ воспитывать дѣтей, ведутъ ихъ грязно, не хлопочатъ о ихъ грамотности или ремеслѣ, но рѣдко бьютъ ихъ, готовые всегда накормить, и обходятся довольно мягко. Итальянцы вообще дѣтолюбивы и часто въ подчиненіи у женъ. И женщина Трастевере не лишена домовитости. Да и въ буржуазіи, и въ интеллигенціи она скорѣе хорошая, чѣмъ дурная жена. И давно уже наблюдательные иностранцы, писавшіе о римскихъ женщинахъ, полвѣка и больше назадъ, находили, что римлянкамъ недостаетъ, кромѣ образованія, болѣе достойныхъ и любящихъ мужей. Но въ простонародьѣ и тогда было меньше супружествъ, на манеръ барскихъ, съ полнымъ равнодушіемъ супруговъ.