Отправляйтесь прямо къ Пантеону. Вотъ самый цѣльный и характерный образецъ римскаго творчества. Онъ не такъ поражаетъ, какъ Колизей; но Колизей все-таки же руины, да еще попорченныя разными подпорками; а Пантеонъ, съ тѣхъ поръ, какъ съ угловъ его крыши сняли безобразныя католическія колокольни («ослиныя уши», какъ ихъ прозвали римляне) и снаружи и въ особенности внутри, дастъ вамъ живое пониманіе того, какъ римскій строитель достигалъ высокаго художественнаго настроенія въ каждомъ, входившемъ подъ этотъ куполъ, съ отверстіемъ вверху, не прибѣгая ни къ какой сложной орнаментаціи. Сверху — кусокъ голубого неба, сводъ и стѣны, образующія гармоническій кругъ — и только!
Кто бы ни ходилъ по древнимъ архитектурнымъ памятникамъ Рима — археологъ, историкъ культуры, теоретическій эстетикъ, мыслитель — соціологъ, профессіональный художникъ — его голова будетъ работать въ разныхъ смыслахъ; но непремѣнно въ томъ приподнятомъ настроеніи, какое доставляетъ только эта обще-европейская колыбель зодчества. Эллада покорила красотой хищное могущество Рима, она передала свои завѣты этимъ грандіознымъ строителямъ, у которыхъ пошелъ въ ходъ больше кирпичъ и туфъ, чѣмъ мраморъ, но позволила имъ создавать и свое, менѣе изящное и прозрачно — чистое въ линіяхъ и общемъ тонѣ, зато такое, что отвѣчало разросшимся до громадности государственно-народнымъ запросамъ и аппетитамъ. И дѣло ихъ рукъ до сихъ поръ, до послѣднихъ годовъ XIX столѣтія христіанской эры, сказывается во всемъ, что остальная Европа строила и строитъ въ какомъ бы то ни было направленіи. Эта вѣчная дань Риму можетъ возмущать тѣхъ, кто оплакиваетъ скудость своеобразнаго пошиба въ зодчествѣ различныхъ странъ Европы. Готика, такъ пышно развившаяся было на почвѣ сѣвернаго религіознаго чувства, не пошла дальше извѣстнаго рубежа. И что бы ни возводилось въ настоящую минуту, крупныхъ размѣровъ: театръ или парламентъ, желѣзнодорожный вокзалъ или биржа, образцовая водолѣчебница или тюрьма, — во всемъ зодчество Рима даетъ себя знать.
Станьте на площадкѣ Палатинскаго холма, откуда вы можете охватывать взглядомъ и руины цезарскихъ чертоговъ, вмѣстѣ съ болѣе скромнымъ староримскимъ домомъ Ливіи, и весь Форумъ, и Колизей, съ его проходами и арками, и передъ вами весь строительный складъ того, что Европа повторяетъ до послѣднихъ дней.
Изъ римскаго обывательскаго дома вышла, — какъ утверждаютъ археологи, — и первоначальная христіанская божница, хотя слово «базилика» и стало обозначать церковь съ античнымъ складомъ постройки и христіанскимъ богослуженіемъ.
Базилика, въ настоящемъ своемъ древнемъ смыслѣ, т.-е. публичное зданіе, куда римляне собирались для своихъ денежныхъ и служебныхъ дѣлъ — осталась типомъ большихъ построекъ всякаго рода, начиная съ тѣхъ католическихъ храмовъ, которые, если не внѣшнимъ видомъ, то внутреннимъ, всего больше напоминаютъ античныя биржи и судебныя трибуны, какъ, наприм., S. Maria Maggiore или S. Paolo fuori le Mura.
И вездѣ, по Европѣ, въ безчисленныхъ варіантахъ, находите вы эти базилики — уже не однѣ церкви, а всякаго рода зданія, съ залами и проходами, разсчитанными на толпу.
Термы — третій типъ зодчества, уже болѣе коренной римскій, разработанный тутъ, въ этомъ caput mundi гдѣ и плебсъ былъ пріученъ проводить жаркіе часы дня въ великолѣпныхъ баняхъ, на иждивеніи цезарей и богачей патриціевъ. Что бы вы ни припомнили изъ грандіозныхъ и самыхъ удачныхъ построекъ, вплоть до послѣднихъ дней — никто не пошелъ дальше этихъ римскихъ сводовъ, гигантскихъ площадокъ, арокъ, проходовъ, верхнихъ галлерей надъ громадными внутренними бассейнами и залами.
Когда я въ первый разъ попалъ въ термы Каракаллы, въ 1870 году, публику еще пускали на верхнія площадки арокъ съ ихъ ничѣмъ тогда не огороженными обрывами. Теперь туда ходу уже нѣтъ. А сверху можно было еще нагляднѣе оцѣнить все высокое мастерство римскаго строительства и широту замысла, внушительную красоту… чего? — бань, прозаическихъ бань, внушающихъ намъ нѣчто брезгливо-щепетильное.
И вспомните самыя роскошныя по фасаду, размѣрамъ и внутреннему устройству современныя заведенія, вродѣ Friedrichbad’a въ Баденѣ или Victoriabad’a въ Висбаденѣ. Все это кажется мизернымъ, при всемъ своемъ новѣйшемъ комфортѣ. А главное, во всемъ чувствуется строительная традиція того же Рима. Снаружи, внутри — бассейны, залы, лѣстницы, колоннады, арки, перистили — все это переработанное римское зодчество, его починъ и творческій полетъ, только размѣненное на менѣе цѣнную монету современности.