Въ тернахъ Каракаллы и въ виллѣ Адріана казенные кустоды, желая получить съ васъ сорокъ чентезимовъ, не пропустятъ ни одного красиваго рисунка на томъ полу, по которому вы идете, или въ отдѣльныхъ уголкахъ и закоулкахъ. Эти мозаичныя работы посыпаны рыхлой землей. Кустодъ расчиститъ вамъ ее и покажетъ мотивъ завитка или весь рисунокъ. Васъ восхищаетъ разнообразіе и вкусъ этой орнаментаціи, состоящей изъ самыхъ простыхъ элементовъ. И, въ то же время, васъ преслѣдуетъ мысль, что ничего-то нашъ ученый и культурный XIX вѣкъ не выдумалъ своего, такого, что затмевало бы не то что уже все зодчество, а хоть одни украшенія, наружныя и внутреннія, какія римляне, побывавъ въ школѣ у эллиновъ, перенесли въ свои зданія всякаго рода, отъ громадныхъ и роскошныхъ до самыхъ простыхъ. Вездѣ — они. И конецъ нашего вѣка, вернувшійся къ фрескамъ и мозаичнымъ изображеніямъ съ особой охотницкой любовью, платитъ только запоздалую дань вѣчному городу.
Никакое народничество не устоитъ противъ этого. Пускай будутъ изображать на стѣнахъ вмѣсто нимфъ богинь и полубогинь, вакханокъ и сатировъ — московскихъ боярынь, или шутовь, или русалокъ съ оборотнями, но если національные мастера Ап de siècle захотятъ хоть немножко приблизиться къ правдѣ и красотѣ творческой работы, — передъ ними будутъ стоять все тѣ же безсмертные образцы, гдѣ тѣло человѣка было источникомъ самыхъ высокихъ проявленій мастерства. А краски, а грунтъ — этотъ античный краевый колеръ — и совсѣмъ пропали. Никто не отыскалъ секрета древнихъ-писать такъ, чтобы стѣнныя изображенія, бывшія тысячу и больше лѣтъ подъ землей, сохранили краски и могли вызывать восторги цѣнителей.
Тоже и мозаика. Сюжеты берутъ свои, архинаціональные и бытовые или же въ наинародномъ благочестивомъ стилѣ, а выполненіе-традиція того же, что дали Греція и Римъ въ тысячѣ образцовъ. Даже если и техника двинулась впередъ въ выборѣ матеріаловъ и разныхъ приспособленій, то изначальные образцы стоятъ передъ нами тѣ же, говоря намъ: какое развитое художническое чувство и умѣнье можно было имѣть въ тѣ времена, когда наука еще дѣтски лепетала и даже сами владыки тогдашняго міра — римскіе цезари — не имѣли ни рессорныхъ экипажей, ни печатныхъ книгъ, ни телефоновъ, ни даже велосипедовъ.
Въ Римѣ каждый дилетантъ можетъ вообразить себя археологомъ. И археологія, дѣйствительно, если не мѣстный спортъ, то нѣкотораго рода «contenance». Игра въ археологію завелась и у насъ. Раскапывать курганы много охотниковъ. Водятся и свѣтскія дамы, любящія пройтись насчетъ какой-нибудь вновь отысканной «фибулы». Но разговоры объ античномъ искусствѣ, о новыхъ наход кахъ въ нашихъ салонахъ чрезвычайно рѣдки. А въ Римѣ и въ салонахъ считается «distingué» — бросить хоть нѣсколько словъ, показывающихъ, что вы не профанъ, что вы не даромъ проводите здѣсь сезонъ.
Одна изъ теперешнихъ римскихъ «матронъ» хорошо знаетъ по-латыни и печатаетъ спеціальныя работы по бытовой античной жизни. Какъ разъ въ мою бытность много говорили объ ея статьѣ, появившейся въ одномъ обозрѣніи, гдѣ она занялась ни больше, ни меньше какъ устройствомъ пожарной команды въ древнемъ Римѣ.
У разныхъ любознательныхъ иностранокъ бываютъ утра, гдѣ какой-нибудь молодой ученый, желающій выдвинуться впередъ, демонстрируетъ составленныя имъ картины римскаго Форума, въ такомъ видѣ, какъ онъ долженъ былъ существовать въ цвѣтущую эпоху имперіи или республики. Такія «возстановленія» продаются въ эстампныхъ магазинахъ на Via Condotti и въ другихъ мѣстахъ. Это тоже своего рода игра, требующая кропотливой эрудиціи, когда она претендуетъ на что-нибудь серьезное. Археологи, сдѣлавшіе себѣ имя, снисходительно усмѣхаясь, допускаютъ, что кое-что въ такихъ возсозданіяхъ недурно прилажено.
На засѣданіяхъ, особенно у нѣмцевъ, въ Palazzo Caffarelli въ теченіе сезона читаются постоянно рефераты. Тамъ все арене-полнено учености. Вы тамъ дышите воздухомъ спеціальнаго любованья всѣмъ, что оставила послѣ себя античная жизнь. Но къ красотѣ далеко не все относится, что тамъ разбираютъ до тонкости. Археологія обнимаетъ собою всю совокупность древней культуры. Однѣ «надписи» — цѣлый кладезь учености. Сколько догадокъ, предположеній, тонкостей и споровъ, чтобъ опредѣлить, что такое-то имя на обломкѣ плиты, у котораго вдобавокъ не хватаетъ нѣсколькихъ буквъ, — принадлежало ли оно консулу или просто богатому булочнику, и нужно ли его отнести къ концу второго вѣка по P. X., или же къ первымъ годамъ третьяго? Иногда изъ-за этого никому не нужнаго имени ведутся ожесточенныя полемики.