Скоро и русская публика ознакомится со стѣнной живописью римскихъ катакомбъ по акварельнымъ снимкамъ, которые нашъ художникъ, живущій въ Римѣ, уже давно дѣлаетъ для Московскаго художественнаго музея, при университетѣ.
Это — въ высшей степени почтенный трудъ, требующій, кромѣ мастерства, и большой любви къ дѣлу. Нашъ соотечественникъ отдался ему всецѣло. Послѣ катакомбъ, извѣстныхъ всякому туристу, онъ сталъ продѣлывать и другія, болѣе отдаленныя, куда доступъ не легкій, такъ какъ духовное начальство, завѣдующее ими, не очень-то сладко смотритъ на работу чужестранца, да еще не католика. Да и вообще мѣстные археологи ревниво ограждаютъ свое право на разработку всякаго рода древностей и античныхъ, и христіанскихъ.
Московскій университетскій музей будетъ имѣть богатѣйшую и художественно выполненную коллекцію, гдѣ ходъ, развитія стѣнной живописи христіанскихъ подземелій предстанетъ во всей своей полнотѣ. И надо знать, какого напряженія требуетъ такая работа въ сырыхъ подвалахъ, при искусственномъ освѣщеніи, часто лежа на спинѣ или приспособляясь въ невозможныхъ позахъ. Надо при атомъ сохранять пошибъ изображенія, его колоритъ, всѣ оттѣнки порчи отъ плѣсени, отъ отвалившейся штукатурки. Тѣ снимки, какіе мнѣ удалось видѣть въ мастерской художника, даютъ понятіе о выполненіи всего остального. Трудъ, повторяю, огромный и тѣмъ болѣе цѣнный, что до сихъ поръ ни одинъ изъ иностранныхъ или итальянскихъ живописцевъ не предпринималъ его въ такихъ размѣрахъ.
Эти первые шаги христіанскаго искусства занимаютъ собою триста слишкомъ лѣтъ. И тотъ, кто способенъ отрѣшиться отъ предвзятыхъ пристрастій и всякаго рода напускного или болѣе искренняго мистицизма, не будетъ считать катакомбы цѣликомъ, безъ разбора, нагляднымъ доказательствомъ того, что христіане римскихъ общинъ сразу стали скрываться въ нѣдрахъ земли, вырывая подъ языческимъ городомъ другой — подземельный. Преслѣдованія были сильны въ III вѣкѣ, и тогда сектанты должны были хорониться въ нѣдрахъ земли. Но въ первые два вѣка катакомбы были кладбища и мѣста религіозныхъ сходокъ, оффиціозно признанныя правительствомъ. Свѣдущіе люди указываютъ въ особенности на нѣкоторыя катакомбы, какъ на такія дозволенныя усыпальницы. Но не это важно для всякаго, интересующагося исторіей искусства, а то, что новая вѣра долго пользовалась старою классическою традиціей. Языческое искусство накопило образы, формы, пріемы, которыми христіане, украшавшіе свои подземелья, и пользовались. Дознано, что чѣмъ древнѣе живопись въ катакомбахъ, тѣмъ она художественнѣе, тѣмъ больше въ ней заимствованныхъ изъ античнаго искусства мотивовъ и орнаментовъ. Христосъ является еще какъ «добрый пастырь» в для его изображенія берется готовый образъ мифологическаго Орфея. Въ первомъ вѣкѣ всѣ эти благочестивые сектанты, вѣрные болѣе свѣтлому настроенію, брезгливо избѣгали воспроизведенія страстей Господнихъ. Въ нихъ арійскій духъ побѣдоносно боролся съ семитическимъ, съ жизнебоязненностью, съ изувѣрствомъ, со всѣмъ, что некрасиво, отзывается страданіемъ и умерщвленіемъ плоти.
А потомъ пошло все подъ гору. Художественныя преданія уступили мѣсто дѣтскому, грубоватому письму, рисунки становятся наивно-неумѣлыми, символы пріобрѣтаютъ сектантское значеніе: агнецъ, рыба, другія аллегоріи и эмблемы — вмѣстѣ съ мотивами украшеній.
Въ русской литературѣ, бѣдной самостоятельными трудами по исторіи искусства, давно уже есть почтенный трудъ Фриккева о римскихъ катакомбахъ. Этотъ скромный труженикъ, живущій теперь во Флоренціи, въ 60-хъ годахъ, по совѣту В. Боткина, занялся христіанскими подземельями Рима. Но его сочиненіе, изданное въ Москвѣ Солдатенковымъ, не пошло въ большую публику.
До сихъ поръ у насъ, съ легкой руки романистовъ и драматурговъ, на катакомбы смотрятъ сквозь романтическую дымку. Всего менѣе занимаетъ и туристовъ самое цѣнное въ этихъ памятникахъ: то, какъ творческая потребность въ нѣдрахъ христіанской общины, несмотря на иконоборный духъ ученія, пришедшаго отъ іудеевъ, все-таки сказывалась сначала во фрескахъ и рельефахъ на могильныхъ саркофагахъ и плитахъ, беря готовые формы и пріемы античнаго мастерства, а потомъ стала строже подчиняться духу новой религіи и искать своихъ путей.
Но Римъ, наслѣдникъ эллинской красоты, не переставалъ жить во всей исторіи развитія христіанскаго искусства. Куда вы ни пойдете, во что ни всмотритесь, вездѣ вы его находите, вплоть до той эпохи, когда папская столица перестала уже созидать что-нибудь свое и въ церковной архитектурѣ.
Да иначе и не могло быть. Развѣ ученіе, пришедшее готовымъ изъ Палестины, въ состояніи было сразу уничтожить все то, что античное творчество накопляло вѣками? И никогда, даже въ расцвѣтъ готики, на сѣверѣ Европы, христіанское искусство не могло, отрѣшиться отъ эллино-римскихъ преданій и пріемовъ мастерства.