Проникать въ католическія сферы, т.-е. въ то, что стоитъ внѣ обыкновенной церковной жизни, всѣмъ доступной, — и чужимъ, и своинъ, — есть два пути: дипломатическое представительство и ходы черезъ духовныхъ. Я пользовался и тѣмъ, и другимъ. Еще до пріѣзда въ Римъ, живя въ Германіи, я запасся нѣсколькими письмами къ патерамъ отъ одного парижскаго ученаго іезуита и одного русскаго профессора. Добылъ я письма и къ полякамъ, у которыхъ всегда есть сношенія съ Ватиканомъ, и они мнѣ пригодились для аудіенціи у того кардинала, къ которому и русская миссія не могла бы мнѣ дать рекомендаціи. Читатели увидятъ дальше: кто этотъ кардиналъ.
Наша миссія при Ватиканѣ существуетъ опатъ съ царствованія Александра III. При Піѣ IX сношенія были рѣзко оборваны. Предшественнику теперешняго министра-резидента удалось установить modus vivendi, разумѣется, и благодаря характеру и общему тону куріи, съ тѣхъ поръ, какъ во главѣ ея стоитъ Левъ XIII и его любимецъ, усердный исполнитель всѣхъ его предначертаній, кардиналъ Рамполла.
У меня были рекомендаціи и въ миссію, и въ посольство. Въ Римѣ это два вѣдомства совершенно раздѣльныя и какъ бы игнорирующія другъ друга. Такъ повелось у всѣхъ правительствъ, имѣющихъ въ Римѣ двоякое представительство; а при Ватиканѣ акредитованы дипломаты отъ всѣхъ большихъ странъ и государствъ Европы и Новаго Свѣта. Обычай требуетъ, чтобы, наприм., русскій (или другой какой) посолъ при королѣ не встрѣчался нигдѣ на оффиціальныхъ пріемахъ или обѣдахъ, вечерахъ съ министромъ-резидентомъ при Ватиканѣ. Они видаются только какъ знакомые, интимно или на вечерахъ чисто-свѣтскихъ; да и то министръ при папѣ не приметъ приглашенія на вечеръ или обѣдъ, гдѣ можетъ встрѣтиться съ министромъ короля. Ватиканскіе дипломаты, составляя особый міръ, всего больше видятся между собою и старательно избѣгаютъ всякой встрѣчи съ лицами, прикосновенными къ Квириналу. Они вѣдь (если говорить попросту) акредитованы при главѣ крамольной (и притомъ фиктивной) власти, находящейся въ постоянномъ государственномъ заговорѣ противъ существующаго, всѣми признаннаго правительства страны. Всѣ эти китайскія тонкости — въ Римѣ необходимыя — на свѣжаго человѣка производятъ, на первый взглядъ, довольно забавное впечатлѣніе.
Въ первые два мѣсяца по пріѣздѣ моемъ я не могъ еще воспользоваться любезностью нашего резидента. Онъ пріѣхалъ только къ Новому году. Секретарь миссіи, исполнявшій должность повѣреннаго въ дѣлахъ, первый облегчилъ мнѣ доступъ въ Ватиканъ, переговоривъ обо мнѣ съ кардиналомъ Рамполлой.
Но сначала я пошелъ по патерамъ съ моими письмами изъ разныхъ источниковъ.
Раньше другихъ видѣлся я съ тѣмъ русскимъ патеромъ, который вотъ уже нѣсколько десятковъ лѣтъ живетъ въ Римѣ, былъ долго іезуитомъ, преподавалъ въ ихъ школахъ, потомъ сталъ не ладить съ орденомъ и попалъ въ опальные, прошелъ черезъ большую нужду и теперь коротаетъ вѣкъ безбѣдно, благодаря мѣсту капеллана при польской церкви св. Станислава, находящейся подъ русскимъ начальствомъ.
Объ этомъ эксъ-іезуитѣ писали не танъ давно въ русскихъ газетахъ, и въ весьма сочувственномъ тонѣ, объ его искренности и религіозномъ пылѣ. Онъ перешелъ въ католичество еще въ Россіи, когда только что кончилъ курсъ въ университетѣ (а ему теперь за семьдесятъ лѣтъ), около того же времени, какъ и русскіе, сдѣлавшіеся болѣе извѣстными своимъ обращеніемъ, вродѣ отцовъ Балабина, Гагарина, Мартынова.
При церкви св. Станислава (Via delle Botteghe Oscure) вблизи Капитолія, находится и домъ, на доходы съ котораго и содержится, кажется, причтъ, въ лицѣ единственнаго священнослужителя. Каждый день тамъ идетъ обѣдня, но безъ прихожанъ. Поляки не ходятъ въ ату церковь, такъ какъ она оффиціально русская, а у мѣстнаго люда и безъ того много мѣстъ куда идти молиться.
Судя по тому, что я читалъ объ этомъ русскомъ патерѣ, я ожидалъ найти старца съ наружностью аскета-мистика. А когда я вошелъ во дворикъ церковнаго дома и какой-то малый окликнулъ его, изъ оконца надъ дверью выглянуло лицо довольно сохранившейся старушки съ совсѣмъ еще темными волосами. Я назвалъ себя, и патеръ А. попросилъ меня пройти въ ризницу, куда и сбѣжалъ самъ по крутой лѣстницѣ, очень быстро для своихъ преклонныхъ лѣтъ.
Наши бесѣды и происходили всегда въ этой ризницѣ, подъ портретомъ кардинала поляка, строителя церкви. Отецъ А. и въ сорокъ съ лишкомъ лѣтъ заграничной жизни не забылъ русскаго языка. У него очень отчетливая дикція и говоръ, напоминающій манеру нѣкоторыхъ московскихъ стариковъ изъ англійскаго клуба, въ особенности одного старожила, не такъ давно умершаго.