Принципіальныхъ преній о вѣрѣ я съ нимъ не имѣлъ. Я ознакомился съ его катехизисомъ, изданнымъ за границей на русскомъ языкѣ, съ цѣлью показать основное единство православной и римской церкви; зналъ и объ его сочиненіяхъ по догматамъ непорочнаго зачатія и непогрѣшимости папы (терминъ этотъ о. А. произноситъ «безошибочность» и настаиваетъ на немъ) и не нахожу себя достаточно компетентнымъ въ богословіи, чтобы вступать въ какую-либо полемику. Предупреждаю только тѣхъ изъ моихъ соотечественниковъ, кто хотѣлъ бы найти въ такомъ русскомъ патерѣ полезнаго собесѣдника въ вопросѣ о соединеніи церквей, что его ждетъ разочарованіе. Отецъ А. — католикъ, такъ сказать, крайней правой. Такимъ онъ долженъ показаться каждому, кто бесѣдовалъ съ нимъ. Онъ считаетъ себя стражемъ самой чистѣйшей римско-католической доктрины, по Ѳомѣ Аквинату, убѣжденъ, что едва ли не онъ одинъ безошибочно толкуетъ новые догматы непорочнаго зачатія и непогрѣшимости папы, и я сомнѣваюсь, чтобъ ему было по душѣ многое, исходящее изъ Ватикана, подъ непосредственнымъ вліяніемъ куріи. Поэтому онъ не можетъ сочувствовать и тому, чему въ Ватиканѣ постоянно сочувствуютъ, т.-е. единенію двухъ церквей. Папа Левъ XIII съ каждымъ годомъ своего царствованія все чаще и чаще заявляетъ о своемъ желаніи, чтобы всѣ исповѣданія греческаго закона сохраняли свои мѣстныя традиціи. Онъ совсѣмъ не добивается обращенія итальянскихъ грековъ, армяно-грегоріанъ, сирохалдеевъ, малороссовъ-уніатовъ или коптовъ въ правовѣрныхъ латинцевъ. И эта терпимость, эта широта отношенія къ восточному обряду врядъ ли можетъ быть любезна сердцу такихъ латинцевъ, как о. А. Ему слишкомъ дорога вся внѣшность латинскаго культа, одежды, обличья.
Припомню маленькій эпизодъ одной изъ нашихъ бесѣдъ въ ризницѣ церкви св. Станислава. Надъ тѣмъ мѣстомъ, гдѣ сидѣлъ о. А., противъ меня, висѣлъ портретъ кардинала — основателя церкви. Когда мой собесѣдникъ ужъ очень брезгливо выразился о «бородахъ» греческо-русскаго духовенства, я указалъ ему головой на кардинала въ красномъ облаченіи и съ окладистой бородой, по модѣ XVII вѣка, когда ни папы, ни простые священники — никто не пренебрегалъ этимъ украшеніемъ мужского лица.
Такіе прозелиты латинства не опасны въ дѣлѣ соединенія церквей, т.-е. признанія главенства папы. Если они о чемъ мечтаютъ или чему вѣрятъ въ будущихъ судьбахъ католичества, такъ это чему-нибудь вродѣ обращенія цѣлаго народа авторитетомъ высшей власти (какъ при императорѣ Константинѣ), — обращенія полнаго и нераздѣльнаго, съ принятіемъ самаго строгаго латинства, безъ всякихъ уступокъ традиціямъ греческо-русскаго христіанства.
Ихъ роль въ сущности совершенно безобидная. Они могутъ полвѣка выжить въ центрѣ католичества и врядъ ли обратятъ въ чистое латинство больше дюжины православныхъ, да и въ такой цифрѣ я сомнѣваюсь. Ихъ будутъ приглашать русскія барыни въ гости, оказывать имъ уваженіе, выслушивать повѣсть ихъ мытарствъ и гоненій, но едва ли въ состояніи будутъ одолѣть такой «Катехизисъ», какъ тотъ, который отецъ А, — изъ чистѣйшей пре данности католицизму, — сочинялъ долгіе годы и напечаталъ отъ своихъ скудныхъ средствъ. Всякій, кто стоитъ за свободу совѣсти, долженъ почтительно относиться къ такимъ русскимъ, сдѣлавшимъ исканіе религіозной истины идеаломъ всей своей жизни; но въ вопросѣ отношеній между двумя церквами такіе поборники латинства, повторяю, совершенно не опасны. Напротивъ, они — противники всякаго соглашенія, внѣ самаго абсолютнаго перехода въ латинство. Ихъ личная жизнь можетъ быть интересна для хроникера или беллетриста; но ихъ пребываніе въ Римѣ не представляетъ для васъ серьезнаго интереса.
Совсѣмъ другое нашелъ я у отца Винченцо Ванутелли, котораго называю полнымъ именемъ, потому что его положеніе иное, чѣмъ русскаго католическаго патера, отца А. Къ Ванутелли я имѣлъ два письма: отъ парижскаго іезуита и отъ одного знатока Рима, русскаго ученаго, живавшаго тамъ подолгу:
О. Ванутелли — двоюродный братъ двухъ братьевъ кардиналовъ. Изъ нихъ одного многіе прочатъ въ будущіе папы. Онъ считается въ Римѣ знатокомъ греческой церкви, ѣздилъ на востокъ, пробирался и по Россіи, живалъ на Афонѣ, много читалъ и слышалъ о нашихъ церковныхъ дѣлахъ, русскомъ обществѣ и народѣ, издалъ два большихъ тома съ заглавіемъ Россія, русскими буквами (вмѣсто я стоитъ подъ конецъ буква а, потому что въ Римѣ, даже въ многоязычной типографіи Пропаганды не нашлось буквы я) и брошюрки, составляющія второе приложеніе къ его огромной серіи этюдовъ, подъ общимъ заглавіемъ Sguardi d’Oriente. Чего только тутъ нѣтъ: Св. Земля, гора Афонъ, Корея, Константинополь, Патмосъ, Іерусалимъ, гора Ливанъ, берега Дуная, Архипелагъ, Албанія, Черногорія, Карпатскія горы, греко итальянскія колоніи, евхаристическій конгрессъ въ Іерусалимѣ въ 1893 году, религіозный вопросъ на востокѣ, миссія латинцевъ на востокѣ и, наконецъ, послѣдній этюдъ: La Russia е la chiesa cattolica.