Она задумчиво поскребла ногтем темное дерево столешницы. Наверное, они совершили большую ошибку, покинув родину. Но этого захотел ее отец – и теперь на ее голову обрушилась любовь к чужому человеку, который чувствует, думает и действует совсем не так, как на ее родине.
Азиадэ глубоко вздохнула. Ей было очень стыдно, она искренне презирала себя. Хаса буквально преследует ее, и нет никакой возможности вырваться из замкнутого круга его слов, взглядов, жестов.
Азиадэ прошлась вдоль книжных полок. Лысый администратор у двери, перебиравший каталог, вопросительно посмотрел на нее. Она притворилась, что ищет книгу, и пробежала взглядом по «Грамматике суахили» и «Введению в среднеперсидский».
«Выйти замуж», – в отчаянии подумала девушка и вернулась на свое место.
Она рассеянно рисовала на лежащем перед ней листе головы демонов, различные геометрические фигуры и неизвестные окончания неведомых слов. Потом отложила карандаш и с удивлением обнаружила, что на листе красивым арабским почерком выведено: «Принц Абдул Керим».
Она покачала головой, написала то же самое латинскими буквами, потом перечеркнула все и вывела по-турецки: «Его высочество принц Абдул Керим». Значит, все это время она думала только об исчезнувшем принце.
Она никогда не видела принца, но представляла себе его, проплывая в лодке мимо дворца на Босфоре. У него, наверное, светлая кожа, длинный османский нос с горбинкой, грустные глаза и крепко сжатые губы. Может быть, он меланхоличен, как султан Абдул Азиз, а может, хитрый, слабый и жестокосердный, как Абдул Гамид. Может, он живет в изнуряющей скуке и взор его затуманен, как у мечтательного и спокойного Мехмета Рашида. Она ничего о нем не знала, кроме того, что этот принц, живущий во дворце на Босфоре, предназначен ей в мужья и что никого, кроме него, она не имела права любить. Тем не менее она влюбилась в длинноногого варвара с улыбающимися глазами. Принц исчез, он тоже никогда не видел ее, может, даже никогда о ней и не слышал. Скорее всего, руки его были мягкими и ухоженными, а в сердце таилась тихая жажда покоя, забытья, смерти, как у покойного Юсуфа Изеддина. Последние представители османского рода не могли похвастаться особой статью. Хаса был здоровей, крепче и так близок.
Азиадэ стало грустно из-за принца, который уже не был принцем и никогда ее не видел. Она взяла простой карандаш и нарисовала вокруг его имени красивый волнистый орнамент, приписав: «Азиадэ просто глупая гусыня», и ей вдруг показалось, что вся ее жизнь – это сплошной запутанный сон. Медленным движением она убрала волосы с лица, потом решительно достала из портфеля листок бумаги и, тщательно обдумывая каждое слово, вывела: «Его Королевскому Высочеству принцу Абдулу Кериму-эфенди».
Она долго рассматривала заглавие, все больше убеждаясь, что она такая же ненормальная, как и последние Османы, потом продолжила: «Ваше Королевское Высочество! Вы никогда меня не видели и вряд ли даже помните мое имя. Его Величество, наш великий Император и покровитель всех правоверных, однажды постановил, что я, с великой милости Господа, должна буду переселиться во дворец Вашего Высочества и стать Вашей покорной рабой и верной женой.
Я очень несчастна, Ваше Высочество, тем, что Бог не позволил этому свершиться. Теперь я живу в Берлине и посещаю Дом знаний, где изучаю историю священных предков Вашего Высочества. Мне очень грустно, так как я бесконечно одинока. Я больше не ношу чадру, и все мужчины могут меня видеть. Покарайте меня, о Всемогущий! Но женщине без чадры очень трудно не поддаться соблазну. Припадаю к Вашим священным стопам и молю Вас: возьмите меня к себе, где бы Вы ни были, чтобы я могла Вам служить и дышать с Вами одним воздухом. Если Вы пожелаете, я буду Вашей служанкой, вечерами, после работы, буду массировать Вам ноги. Если Вам приходится водить такси по узким улицам в незнакомом городе, я буду давать Вам в дорогу термос с горячим кофе и ждать Вас на стоянках, чтобы помахать Вам рукой. Если же Ваше Высочество навсегда откажет мне в этой милости, тогда молю Вас отречься от меня, чтобы я чувствовала себя свободной и бросилась в пропасть, которую называют любовью и куда попадают все женщины, не носящие чадру. Потому что я молода, Ваше Высочество, и мое воспитание в отцовском доме еще не завершилось, когда мы лишились этого дома. Поэтому я слаба и у меня нет ни терпения, ни достаточного самообладания, которыми должны обладать женщины. Я часто думаю о Вас, о Вашем дворце и о деревьях, которые росли в Вашем саду и мимо которых я проезжала когда-то, мечтая, что когда-нибудь смогу отдохнуть в их тени. Не сердитесь на меня, Ваше Высочество, ибо я Ваша раба, связанная долгом принадлежать Вам, как приказал мне наш Император и Господин».