Дерзкая новая теория Дарвина была открыто высмеяна и отвергнута. Его самым влиятельным недоброжелателем был Альфред Рассел Уоллес, который не видел необходимости в глупой новой эволюционной теории для объяснения украшений и ухаживания самцов, что, по его мнению, было просто результатом «избытка маскулинной и жизненной силы, а также способности к развитию». В своем недвусмысленно озаглавленном эволюционном томе «Дарвинизм» (1889), опубликованном через несколько лет после смерти великого ученого в 1881 году, Уоллес предпринял смелый шаг, подвергнув цензуре наследие Дарвина. «Отказываясь от… выбора самки, я настаиваю на бóльшей эффективности естественного отбора. Это в первую очередь дарвиновская доктрина, поэтому я рассматриваю свою книгу как работу защитника чистого дарвинизма».
Уоллес, может, и проиграл сражение в вопросе о главенствующей роли естественного отбора в эволюции, но выиграл войну, когда дело дошло до моделирования дарвинистского мышления в двадцатом веке. Его разгром идеи о выборе самки означал, что вторая великая теория полового отбора Дарвина стала «сумасшедшей теткой на эволюционном чердаке дарвиновской теории», которой, помимо парочки исключений, не разрешалось покидать его в течение ста лет. Крупнейшие биологи-эволюционисты двадцатого века, обсуждая экстравагантные черты самцов, считали, что они отпугивают хищников или помогают самкам найти партнера подходящего вида.
Теперь все иначе. Сексуальная революция 1970-х годов и влияние феминизма на эволюционную биологию помогли пробудить смелую идею Дарвина от векового сна. Идея о том, что самки – от птиц до рыб, от лягушек и до мотыльков – способны делать сенсорные оценки и отдавать предпочтение конкретному партнеру, была научно доказана и принята. Многочисленные исследования показали, что самки разных видов предпочитают более яркие цвета, более громкие крики, более сильные запахи и более быстрые танцы. За последние тридцать лет выбор самки стал одной из «наиболее динамичных областей» эволюционных исследований, а такие виды, как большой шалфейный тетерев, представляют собой образец конкурентоспособных самцов и разборчивых самок.
Леки – самый экстремальный рынок соблазнения, где несколько счастливчиков-холостяков будут доминировать на сцене спаривания: 70–80 % совокуплений в таких местах приписываются лишь 10–20 % самцов – от насекомых до млекопитающих.
«Во время пика спаривания тетеревиные леки – это сумасшедший дом», – сказала Гейл Патричелли во время моего визита в ее лабораторию. Бóльшая часть спариваний происходит всего за три дня, при этом самки часто участвуют в одной большой схватке, сражаясь друг с другом за свое положение рядом с главным доминантом. Патричелли поделилась со мной легендой о Дике, доминирующем самце тетерева из Вайоминга, который спарился сто тридцать семь раз за сезон в 2014 году, причем двадцать три из этих совокуплений происходили в течение двадцати трех минут подряд.[5]
Что делает леки такими особенными для изучающих половой отбор, так это то, что самки продолжают растить потомство в одиночку. Таким образом, их выбор партнера не основывается на богатстве ресурсов территории самца или его потенциальных родительских навыках – самки охотятся за хорошими генами.
Поскольку победивший самец передаст гены, которые лежат в основе его поведения, большинству своих потомков, сила выбора самкой партнера для формирования впоследствии новых диковинных черт и проявлений ухаживания самцов необузданна.
«Дик ответственен почти за все переданные гены в том сезоне. Поэтому борьба за его место так велика», – объяснила Гейл. Животные на леках совершают одни из самых безумных поступков, которые можно увидеть в естественном мире, потому что отбор просто зашкаливает. Он – причина, по которой вы видите гордо вышагивающих райских птиц, павлинов и шалфейных тетеревов.
Вопрос на миллион долларов: что именно сделало Дика таким привлекательным?
«Дик и правда был необыкновенным, – сказала мне Гейл. – Он все время очень важно расхаживал. Со стороны казалось, что у него неиссякаемая энергия».
Битбоксинговые танцы шалфейных тетеревов выглядят столь же напряженными, сколь причудливыми. Трудно сказать, сколько энергии у самцов на это уходит, но недавнее исследование большого бекаса (у этих птиц тоже есть леки), который ухаживает за самками, барабаня крыльями, показало, что они теряют почти 7 % массы тела после каждого ежедневного сеанса ухаживания. Таким образом, самцам шалфейного тетерева это, вероятно, стоит серьезных энергетических затрат, особенно если учесть, что полынь, которой они питаются, низкоэнергетична. Вдобавок ко всему, как сказал Эрик, листья кустарника очень токсичны, поэтому самцы, по сути, энергично танцуют с птичьим эквивалентом сильного похмелья.
5
Гейл и ее команда назвали птиц в честь узоров, которые идут от белых кончиков до хвостовых перьев и которые так же уникальны, как отпечаток пальца. Перья Дика напоминали форму пениса, поэтому они окрестили его Диком, не зная заранее, насколько доминирующий самец будет соответствовать своему имени.