– Ого, твои родители были очень заняты. Но почему они выбрали имена, начинающиеся на Н?
– Потому что они подумали, что это будет весело. Их зовут Нэнси и Ник.
– Они похожи на людей, которые мне нравятся, - говорю я с улыбкой.
Светофор загорается красным, и Ноа переключает свое внимание на меня:
– Если они придут на одну из моих игр, ты с ними познакомишься. Ты им понравишься.
Его взгляд снова стал мечтательным, поэтому я изо всех сил стараюсь, чтобы тема разговора касалась его семьи, а не нас:
– Не могу представить, каким был твой дом, когда ты был ребёнком.
– О, это был полный хаос. У нас дома собирались все соседские дети. Так что вместо шести детей там всегда бегало двадцать. А у тебя? Есть еще братья и сестры, кроме Джейми?
– Да. Мой отец был женат до того, как встретил мою мать. У меня есть две гораздо более старшие сестры, Тина и Робин. Им уже за сорок.
– Ничего себе. Это довольно большой разрыв.
– Это было здорово. Они избаловали меня до смерти. А еще из-за них я так люблю поп-песни восьмидесятых и девяностых.
Он хихикает:
– А, теперь это объясняет твой выбор музыки для танцевальных клипов. Они, по сути, промыли тебе мозги.
– В некотором смысле. А что? Тебе не нравится классика?
– О, я люблю классику, но я не поклонник поп-музыки.
Подогнув под себя одну из ног, я поворачиваюсь на своем сиденье, чтобы действительно посмотреть на него.
– Почему нет?
Он быстро взглянул на меня.
– Если ты забыла, я не умею танцевать, даже чтобы спасти свою жизнь.
– А, ну да. Мы это изменим. Я клянусь.
– Я на тебя надеюсь, – он смотрит на меня взглядом, который обещает много грязных моментов.
Черт. Мы вошли в опасную зону. Отбой. Отбой.
Я прочищаю горло.
– Итак, какая твоя любимая песня из той эпохи?
– Sweet Child O' Mine, - отвечает он без колебаний.
– Это замечательная песня.
– Она заставляет меня думать о тебе.
Я тяжело сглатываю и быстро отвожу взгляд:
– Ноа, пожалуйста, не начинай.
– Извини. Я просто притворюсь, что между нами нет никакой химии.
Я вздыхаю:
– Отлично, так и делай.
Каким-то чудом он ничего не отвечает. Вместо этого он включает радио и настраивается на станцию восьмидесятых. Во время поездки в общежитие он включает несколько моих любимых песен, но они не помогают мне расслабиться. Я слишком хорошо знаю Ноа и то, как мое тело реагирует на него. Если бы это было только физическое влечение с моей стороны, с этим было бы легче справиться, но я думаю, что это нечто большее, и я в ужасе.
Когда он паркует машину, это застает меня врасплох.
– Приехали, - объявляет он.
– Надо же, а я и не заметила.
– Ты была ужасно тихой во время поездки. Ты расстроилась из-за чего-то, что я сказал?
Я посмотрела на него:
– Нет. В любом случае, спасибо, что подвез.
– Я провожу тебя до двери.
– Тебе не нужно.
– Я настаиваю. Уже темно, и мне будет легче от знания того, что я доставил тебя в целости и сохранности до твоей квартиры.
Я сузила взгляд.
– Как по-рыцарски. Ты не войдешь в дом.
Его глаза расширились:
– Я и не ждал приглашения. Я услышал тебя четко и ясно. Тебе неинтересно. Я не собираюсь продолжать попытки залезть к тебе в трусики. Хотя я думаю, что мы упускаем прекрасную возможность.
Он сдается, и мне следовало бы ему это позволить, но вместо этого я говорю:
–Вот как?
– Я понимаю твои сомнения по поводу отношений с другим хоккеистом. Но дело в том, что, по большому счету, ты уже встречаешься с одним из них. Почему бы не воспользоваться преимуществами? Мы бы отлично провели время.
– О, как и твоим обещанием заставить меня кончить, шепча мне на ухо грязные слова?
Он широко улыбается:
– Это было бы одним из плюсов.
– Я думаю, что ты слишком самоуверен, – я выхожу из машины, пока ситуация не обострилась.
Я такая идиотка. Я должна была просто держать рот на замке, а не подбивать его на это.
– Джиа, подожди, – я продолжаю идти в том же темпе, и он догоняет меня в следующую секунду. – Что, если я докажу тебе, что не шучу? Согласишься на часть с привилегиями?
Мой пульс подскакивает, и проклятые насекомые в моем желудке дико летают. Я заставляю себя сохранять нейтральное выражение лица.
– Что? Ты собираешься заставить меня кончить от грязных разговоров?
– Да, - отвечает он ровным голосом.
Господи мои божечки. Как ему удается - заставить одно простое слово звучать так сексуально? Я не отвечаю сразу, потому что часть меня - возбужденная часть - хочет увидеть, сможет ли он это сделать. Ноа, похоже, догадывается о моем конфликте, поэтому молчит до тех пор, пока мы не оказываемся перед лифтом. Я не должна была позволять ему входить в здание. Теперь я буду заперта с ним в металлической коробке и буду гадать, так ли он искусен в словах.
– Пенни за твои мысли, - говорит он.
Прибывает лифт. Мы заходим внутрь, и когда дверь закрывается, Ноа вторгается в мое личное пространство, тесня меня в угол.
– Что ты делаешь?
Он приближает свой рот к моему уху.
– Я даю тебе попробовать. Ты ведь любишь, когда я рядом с тобой, правда, солнышко?
Мурашки, которые образуются у меня на руках и на шее, не могут отрицать правды.
– Может быть.
Он усмехается, обдавая горячим воздухом мою чувствительную кожу.
– Не нужно стесняться. Я знаю, что любишь. Держу пари, твои соски уже твердые, как камешки. Представь, как мой язык обводит их, делая еще тверже, перед тем как я втяну их в рот. Ты выгнешь спину и тихонько заскулишь, когда я это сделаю, или я услышу громкий стон?
Я закрываю глаза и представляю, как он делает это со мной. Я почти чувствую, как его язык играет с моим соском, дразня меня до беспамятства. Мое дыхание становится поверхностным, а в основании позвоночника закручиваются нити желания.
– Я бы сказал, что сначала это будет мягко, а потом постепенно звуки, издаваемые твоими грешными губами, станут более громкими и дикими. Ты будешь умолять о большем. И ты хочешь знать, что я собираюсь сделать?
– Да, - шиплю я.
– Я буду медленно исследовать твое тело, проводя языком по твоему животу, пока не доберусь до края твоих трусиков. Ведь они уже промокли насквозь, не так ли?
Черт. Так и есть. От того, чтобы проболтаться, меня спасло пиканье лифта, сообщившего о том, что мы прибыли на мой этаж.
Ноа отступает назад, демонстрируя омерзительную ухмылку:
– Сначала дамы.
ГЛАВА 24
НОА
Я никогда не был так возбужден, как сейчас. Игры в соблазнение с Джиа имеют последствия, которые давят на мои джинсы, и не в самом приятном смысле. Я позволяю ей идти впереди, чтобы я мог поправить штаны. К сожалению, ее квартира находится недалеко от лифта, и мы добираемся туда прежде, чем я успеваю решить проблему.
Есть очевидное решение, но я знаю, когда нужно наступать, а когда отступать. Пришло время для последнего. Я не обращаю внимания на свою эрекцию и внимательно смотрю на нее. Ее щеки раскраснелись, а рука дрожит, когда она отпирает дверь. Но она не встречает моего взгляда, но самое главное, она не делает никаких движений, чтобы войти в свою квартиру.