– Почему? Потому что это был подарок Райдера?
– Чертовски верно.
Обычно мне не нравится, когда парни ведут себя слишком ревниво, но когда Ноа ведет себя подобным образом, в моих жилах вскипает чувство вины.
– Но мне нравится это платье, – я дразнюсь, открывая пальто и проводя рукой по животу. – Оно сидит на мне как перчатка.
Он сужает глаза и сжимает челюсть так сильно, что щеки впадают.
– Знаешь, что еще подойдет тебе как перчатка? - прохрипел он. – Мой член, глубоко в твоей киске.
– А разве не должно быть наоборот? – я изогнула бровь.
Он издает глубокий звук в глубине горла, чисто мужской:
– Осторожно, солнышко. Ты играешь с огнем.
Черт и блин. Если милый Ноа был опасен, когда говорил грязно, то разгневанный Ноа в десять раз смертельнее для моего самообладания. Я тяжело сглатываю и поспешно закрываю пальто.
– Я не буду переодеваться. Пойдем.
ГЛАВА 30
НОА
Я не из тех, кто позволяет ревности захлестнуть меня, но Джиа, дразнившая меня этим чертовым платьем, которое подарил ей ее бывший, сделала свое дело. Если бы не щенки, нуждающиеся в нашей помощи, я бы вскочил с дивана и разорвал платье в клочья, прежде чем довести свои намерения до конца.
В это время единственное место, куда мы можем поехать, - это ветеринарная клиника, которая, к счастью, находится недалеко от кампуса. Джиа едет на заднем сиденье, чтобы присматривать за щенками, поэтому поездка получается очень молчаливой. Но, по крайней мере, она не видит, как я дуюсь, а я и в самом деле как чертов ребенок.
Ноа, возьми себя в руки.
Через десять минут я паркую грузовик перед ветеринарной клиникой и помогаю Джиа с коробкой. Я не смотрю ей в глаза, чтобы она не увидела, что я все еще в плохом настроении. Вместо этого я открываю крышку и быстро смотрю на щенков.
– Некоторые уснули, - говорит она мне.
У меня защемило в груди:
– Надеюсь, это не плохой знак.
Мы вместе заходим в здание и по очереди объясняем ситуацию женщине за стойкой. Она просит показать щенков, а потом поджимает губы.
– Не могу поверить, что кто-то мог оставить этих бедных малышей на морозе.
– Нам повезло, что мы их услышали, - отвечаю я.
– Да, им очень повезло.
Я не поправляю ее. Я хотел сказать "нам", потому что не могу отделаться от ощущения, что мы нашли выигрышный лотерейный билет. Я всегда хотел завести собаку, но у моих родителей на них аллергия.
– Вам нужно заполнить эту форму. Ветеринар скоро примет вас.
Джиа берет планшет и ручку, а я несу коробку. Мы садимся рядом, но между нами возникает новое напряжение, которое мне не нравится.
– Мне очень жаль, - говорю я.
– Ты о чем?
– О платье, это было глупо. Я не знаю, что на меня нашло.
Вместо того чтобы согласиться со мной, она улыбается:
– Все нормально, я все понимаю. Мне бы не хотелось видеть на тебе то, что подарила тебе бывшая девушка.
– Ты уже знаешь, что у меня никогда не было девушки.
– Верно, но если бы у тебя была, мне бы это не понравилось.
Я подпрыгиваю на своем месте, а адреналин заставляет мое сердце биться быстрее:
– Почему же, Джиа? Я думал, что мы только друзья.
Ее щеки заливает румянец. Это как удар в грудь, сбрасывающий все давление. Мне нравится, когда она так краснеет.
Она возвращает свое внимание к бланку, лежащему у нее на коленях:
– Мне нужно это заполнить.
Один из щенков начинает скулить, поэтому я ставлю разговор на паузу и сосредотачиваюсь на них. Оказывается, это самый маленький из них проснулся и суетится. Я достаю его из коробки и подношу к своему лицу.
– В чем дело, малыш? Мы не хотим разбудить твоих братьев и сестру.
Краем глаза я замечаю, что Джиа перестает писать и наблюдает за нами. На этот раз я не смотрю на нее, а продолжаю следить за маленьким жучком, который, как я уже понимаю, принадлежит мне.
– Я думаю, это он, - говорит она через мгновение.
Теперь я поворачиваюсь к ней:
– Да, а как ты догадалась?
Она наклоняет голову:
– По выражению твоего лица. Ты влюбился.
Я тянусь к ней, заправляя за ухо выбившуюся прядь:
– Да, влюбился.
Она быстро моргает, прежде чем отодвинуться. Это было серьезное заявление, и она должна знать, что я говорю не только о щенке. Возможно, я сказал слишком много, и теперь она нервничает. Я идиот.
У меня нет времени на то, чтобы пытаться спасти ситуацию. Ассистент ветеринара говорит нам, что мы можем занести щенков в смотровую. Я кладу своего парня обратно в коробку и закрываю крышку, чтобы яркий свет не мешал им.
Джиа возвращает бланк анкеты работнику регистратуры, и мы идем за ассистентом по коридору, пока она не останавливается перед открытой дверью.
– Сейчас вас примет доктор Митчелл.
Я ожидаю, что это молодой ветеринар, работающий в такое время, чтобы оплатить свои счета, но вместо этого мы получили более худую версию Санта-Клауса. Волосы доктора Митчелла белые как снег, как и его подстриженная борода. На кончике носа у него сидят очки в проволочной оправе, которые он поправляет, когда мы входим в комнату.
– Добрый вечер. Кажется, кто-то оставил коробку с маленькими чудесами.
– Да. Мы пытались их согреть, но, боюсь, они очень голодны, - отвечаю я.
– Давайте посмотрим, кто у нас тут. Поставьте, пожалуйста, коробку на смотровой стол.
Он вынимает щенков из коробки по одному, чтобы осмотреть и взвесить их. Это медленный процесс, так как их семь. Моего малыша проверяют последним, и он больше всех суетится.
– Этот - вздорный, – смеется ветеринар.
– Да, это мой.
Он смотрит вверх:
– Вы оставляете себе одного? Молодец, а что с остальными?
– Мы пока не знаем, - отвечает Джиа. – Мы просто хотим быть уверены, что сможем позаботиться о них должным образом, пока не выясним это.
– Они новорожденные, поэтому в ближайшие недели им потребуется интенсивный уход.
Я обмениваюсь взглядом с Джиа, пытаясь понять, что она думает по этому поводу. Уход за одним щенком - уже большое дело, но за семью? Но я не хочу от них отворачиваться.
– Мы можем взять их на воспитание, пока не найдем для них новые дома, - отвечает она.
Мое сердце расширяется и переполняется эмоциями. Я не думал, что смогу влюбиться в нее сильнее, но она продолжает доказывать, что я ошибаюсь. Непреодолимое желание крепко сжать ее в объятиях охватывает меня. Если бы мы были одни, я бы не смог сдержать себя.
– Вы уверены? - спрашивает ветеринар. – Это очень много работы. Первые две недели их нужно кормить каждые три-четыре часа, затем шесть-восемь часов в возрасте от двух до четырех недель.
– Мы справимся, - отвечаю я с уверенностью, которая, впрочем, по большей части напускная.
– Хорошо. Примерно в шесть недель им нужно будет сделать первые прививки.
– А кроме этого, с ними все в порядке, да? – спрашиваю я.
– Да, вы, должно быть, нашли их вскоре после того, как их оставили. Сейчас они просто голодны. У меня есть для вас образцы молочной смеси и маленькие бутылочки. Если вы решили взять их на воспитание, я должен показать вам, как это делается.