Она поставила чашку кофе «французская ваниль» с более чем щедрой порцией сливок на прикроватный столик и быстро села рядом со мной. Я уставилась на нее, потрясенная столь нехарактерным поведением.
Ее блеклые голубые глаза скользнули по моему лицу, и морщинистая рука погладила мою.
— С возвращением домой, Мэллори.
На глазах выступили слезы, и одна потекла по моей щеке. Клянусь, до беременности я и не подозревала, что можно так много плакать.
— Шшш, не плачь. Все будет хорошо, вот увидишь. – Ольга крепче сжала мою руку, словно могла вдавить в мои хрупкие кости свою стальную силу, рожденную в Советском Союзе. — Пей свой кофе и отдыхай. Ты выглядишь ужасно, – критически сказала она, вырывая неохотный смешок из моей ноющей груди. Ольга оставалась Ольгой.
— Спасибо. – Я взяла у нее чашку, когда она протянула ее мне, и от запаха мой желудок взбунтовался. Я передала чашку обратно, яростно подавляя рвотный позыв и покачала головой. — Я не в настроении сегодня утром, – пробормотала, отчаянно пытаясь не дать Ольге понять, как мне плохо. Она была умна как черт, и я бы не смогла скрыть беременность от нее. Она все видела и знала мои привычки. Я никогда не пропускала свой кофе, и уже одно это могло навести её на мысль. — Я перешла на травяные чаи, пока была в отъезде, чтобы справиться с беспокойством.
Ее глаза сузились, она внимательно посмотрела на меня, а затем отставила чашку.
— Да, у тебя было много поводов для беспокойства. Ты в порядке? Николай Викторович причинил тебе боль?
Мысль о Николае привела меня в ярость. Этот ублюдок вырвал меня из жизни, где я наконец-то была счастлива, и разнес ее в пух и прах. Не его вина, что Кирилл так много скрывал от меня, но Николай убил моего отца. Он заставил меня думать, что Кирилл сделал это и продолжил лгать мне о том, что Генри в безопасности и относительно невредим. Обдумывая эту конкретную новость, я только усугубляла неуверенность в себе. Был шанс, что он солгал и о других вещах, но одна суровая правда оставалась.
Я была беременна.
Кирилл знал, что это риск, но продолжал кончать в меня, как будто это было его любимое хобби. Он все спланировал, и я не могла ему этого простить.
— Мэллори? – позвала Ольга.
Я поняла, что отключилась от нее.
— Прости. Причинил ли Николай мне боль? Не больше, чем его брат, – пробормотала я.
Я не хотела говорить с ней о Кирилле. Она была его самой большой поклонницей и заменой матери. Вряд ли это был бы непредвзятый разговор.
Ольга нахмурилась.
— Devushka, ты не представляешь, как он страдал, пока тебя не было…
Я выдернула свою руку из ее.
— Пожалуйста, не начинай. Я не могу слышать это прямо сейчас. У меня есть право чувствовать то, что я чувствую, – сказала я строго, с гораздо большим осуждением, чем позволяла себе раньше.
Она моргнула и отстранилась. Я обидела ее. Мне стало стыдно, но это едва ли входило в список вещей, за которые я чувствовала себя ужасно в последнее время.
До меня снова донесся запах кофе, и мой желудок скрутило.
— Прости… извини, я на минутку.
Я вскочила с кровати с другой стороны и бросилась в ванную. Плотно закрыла дверь, открыла кран и упала на колени рядом с унитазом. Как всегда, утренний сеанс не принес ничего, кроме желчи. Тем не менее, мои рвотные позывы эхом разносились по отделанной кафелем комнате, и я не могла перестать думать о том, что Ольга слышит их за дверью.
Проклятье. Как, черт возьми, я собиралась это скрывать? Почему я вообще беспокоилась?
Ах, да. Я не могла допустить, чтобы Кирилл узнал об этом. Пока нет. Это был мой секрет, только для меня. Еще немного. Я не хотела видеть его удовлетворения от того, что его план сработал. Я бы не смогла этого вынести. Я бы зарезала его во сне, особенно если бы мы находились в одной комнате.
Спустя долгое время, полчаса или больше, я осмелилась открыть дверь. Ольга ушла, а вместо кофе стояла чашка мятного чая. Я уставилась на нее со смирением.
Ольга знала, и теперь это был лишь вопрос времени, когда новость дойдет до Кирилла.

— Доброе утро, соня, – позвал Макс из кухни, когда я задержалась в дверях.
Я не хотела снова видеть Ольгу и встречаться с ее понимающими глазами. Однако я умирала с голоду, и отчаянная потребность наполнить свой пустой желудок едой выгнала меня из комнаты.
— Ее здесь нет. Она сказала, что ей нужно забрать кое-что из продуктового магазина, – успокоил меня Макс, каким-то образом почувствовав мое нежелание пересекаться с бойкой экономкой.
Я прошла на кухню и увидела знакомое лицо моего бывшего телохранителя, сидящего за кухонным островком с какой-то бумагой на кириллице в руке и чашкой черного чая у локтя. Он выглядел так же эффектно, как и всегда, со своими темно-русыми волосами и лихим шрамом через бровь, придающим ему пиратский вид.
Я не могла смотреть на него. Его ухмылка перенесла меня в то время, когда я еще не знала, что все, что я строила с Кириллом, было основано на лжи.
— Ты хорошо выглядишь, – заметила я, усаживаясь на стул напротив него.
— Ты имеешь в виду, как для мертвеца, верно? – пошутил он, но почти сразу же посерьезнел. — Я сожалею о том дне. Это я виноват, что Николай попал сюда. Я подвел тебя и Кирилла.
— Ну да, это твоя вина, что сумасшедший псих хладнокровно застрелил четырех человек и чуть не убил тебя тоже. И он совсем не виноват в этой ситуации. – Я бросила на Макса насмешливый взгляд. — Пожалуйста, не надо, Макс. Не перекладывай всю вину на себя.
— Это то, что ты делаешь? Как получилось, что босс оказался в немилости?
У меня вырвался короткий смешок.
— Если ты этого не знаешь, то, наверное, не так близок с Кириллом, как тебе кажется.
— Если ты говоришь о маячке, то должна знать... У меня тоже такой есть, – сказал он, поворачивая руку, чтобы показать гладкую тыльную сторону и крошечную шишку рядом с большим пальцем.
Я потрясенно уставилась на него.
— Ты шутишь?
— Нет. И у меня, и у Ивана есть. Как и у Петра.
— Только не говори мне, что у Кирилла тоже, – тихо сказала я.
— Нет, у него нет. Слишком много людей хотят его смерти, чтобы позволить такого рода данным быть в свободном доступе. Но у его близкого окружения? У людей, о которых он заботится? У них есть. А ты в их числе, Мэллори.
— Не говори мне, что я должна быть польщена, – фыркнула я.
— Нет, я не буду указывать тебе, как к этому относиться, но я знаю, что это значит для Кирилла. Он готов убить за то, чтобы ты была в безопасности, и умереть за это тоже.
Я отбросила эмоции, которые вызвали во мне эти слова. Нет. Я не собиралась смягчаться по отношению к самому Дьяволу. Не сегодня.
— Без разницы. По-моему, это похоже на то, что у помешанного на контроле наконец-то появилось достаточно денег и влияния, чтобы чипировать своих друзей, как домашних животных, чтобы он постоянно знал, где они находятся. Это какой-то новый уровень безумия.