– Ты права. Заставь его расписаться на своих сиськах и пришли мне фотографию.
– Не выйдет, – говорит Клэй, проходя мимо двери и застегивая рубашку.
Мои губы кривятся, когда я смотрю ему вслед.
Впервые за несколько дней я слышу, как он шутит.
Недели?
С тех пор как мы приехали в Лос-Анджелес, между нами все было не так, как раньше. Клэй пытался доказать мне, что так не будет, но я была уверена, что смогу сделать это место домом для нас.
Но чем больше я старалась, тем больше он отдалялся.
Победа в чемпионате Лос-Анджелеса, казалось, только еще больше загнала его под воду. Он замкнулся, превратившись из тихого в смиренного, а из сварливого в отстраненного.
Он не может успокоиться с тех пор, как закончился сезон. Я бы хотела, чтобы он обратился к психотерапевту, но с тех пор как мы переехали в Лос-Анджелес, он так и не нашел ни одного в штате.
Может быть, я поступаю неправильно, пытаясь сохранить его связь со старыми друзьями и товарищами по команде.
Может, нам нужно было завести новых друзей вместе?
– А еще я видела, как твоя сестра вчера ходила на ланч с Хлоей, – продолжает Брук, возвращая меня к действительности. – Она выглядела круглой и счастливой.
– Отлично. Я все еще надеюсь, что успею приехать туда к родам.
– Когда она должна родить?
– Через две недели.
– Тебе лучше поторопиться, – предупреждает Брук. – Она выглядит готовой взорваться.
Я кладу трубку, убираю косметику и распушаю волосы.
Полчаса спустя мы паркуемся на пышной, извилистой улице в Хиллз.
– Эй, – говорю я Клэю, когда беру сумочку и выхожу из машины, – если кто-нибудь спросит о твоих планах на следующий год, что мне ответить?
Он слегка напрягается, это почти незаметно.
– То же, что и всегда. Ничего окончательно не решено.
Я хочу, чтобы все было решено окончательно. Тем не менее Клэй сказал мне, что перезвонил своему агенту. Я чувствую, что все налаживается и, возможно, мы поворачиваем за угол.
Сейчас мы идем по дорожке к огромному белому дому, окруженному высокой зеленой изгородью.
Клэй одет в джинсы, белое поло и «Джорданы», его татуировки неяркие на фоне загорелой кожи. Он выглядит как калифорниец. Я в белом сарафане и босоножках на танкетке, а волосы уложены волнами.
Музыка доносится из задней части дома или изнутри – или из обеих. Клэй берет меня за руку и ведет за собой.
Когда мы подходим к входной двери, Энни уже там, широко раскинув руки.
– Нова! Ты здесь!
Она выглядит непринужденно круто в сером трикотажном платье без бретелек, облегающем ее тело, собранном высоко на одном бедре и задевающем пальцы ног с другой стороны.
– Девушка с Барре! – блондинка, Элли, кричит изнутри.
– Добро пожаловать, – если Энни и напугана огромным парнем, который является Клейтоном, она этого не показывает. – Тайлер где-то здесь.
Мы следуем за ней внутрь, где несколько десятков человек уже общаются, несколько танцуют, у каждого в руке напиток. Энни пробирается сквозь толпу к темноволосому парню в костюме Хенли. Ее рука ложится ему на плечо, и она что-то шепчет ему на ухо.
Он оглядывается, темные глаза пронзают нас обоих.
– Даже не думай о сиськах, – рука Клэя крепче сжимает мою талию.
Энни жестом подзывает нас и представляет своего мужа, Тайлера.
– Роуз сегодня осталась с моим папой и мачехой, так что здесь только взрослые. Боже, как мне нужна ночь только для взрослых, – смех Энни звучит как звон колокольчиков на праздничном концерте. – Могу я предложить вам обоим выпить?
Мы соглашаемся, и она приносит пиво для Клэя и спритцер для меня. Мы разговариваем с Тайлером и Энни, и они знакомят нас еще с несколькими друзьями: звездой реалити-шоу, британским магнатом индустрии развлечений, его женой, которая является всемирно известным диджеем, и его братом, профессиональным футболистом. Эш – футболист – и Клэй начинают разговаривать о разнице между профессиональным спортом в Великобритании и США.
– Я должна признаться: мне тоже нужно было немного побыть с девушкой, – доверительно говорит мне Энни, наклоняясь ко мне. – Мой папа был в гостях, так что они с Тайлером все время разговаривают о делах. В нем слишком много тестостерона, а Роуз еще недостаточно взрослая и шумная, чтобы поддержать меня, – она подмигивает и тянет меня во внутренний дворик, где есть бассейн и потрясающий вид на Западный Голливуд.
Энни Джеймисон удивительно приземленная для человека, у которого за пределами кухни океан на 270 градусов. Она мне уже нравится.
– Я понимаю, каково это – быть окруженной мальчиками, которые работают, – говорю я. – Я оставила большинство своих друзей в Денвере, когда мы приехали на работу к Клэю.
Она сочувственно кивает.
– Появляется возможность, и у тебя нет времени на раздумья. Ты прыгаешь или падаешь. Тебе никогда не говорят, что даже если ты говоришь «да», это еще не все, чем может показаться на первый взгляд.
Я делаю глоток своего напитка, глядя на закат.
– Тебе можно так говорить?
Она разражается смехом, прикрывая рот рукой.
– Господи, Нова, хорошо, что я не пью шампанское. У меня бы пузырьки из носа шли неделями, – когда смех стихает, она отвечает: – Ты права. Когда ты получаешь все, что хочешь, тебе нельзя говорить ни слова. Даже если то, что ты хотел, не так хорошо, как ты думал.
Я обвожу взглядом вечеринку и замечаю Клэя, разговаривающего с Тайлером и магнатом индустрии развлечений. Харрисон, кажется, так его зовут.
– Ну и как ты справляешься? – спрашиваю я.
– Нужно заводить друзей. С такими, с кем ты можешь быть честен, – ее взгляд останавливается на темноволосой женщине, пробирающейся сквозь толпу.
Маленькая королева. Ди-джей. Она играла однажды вечером в Денвере, когда мы все куда-то ходили.
Энни обхватывает шею женщины и притягивает ее к себе.
– Скажи мне, что ты снова не трахалась с Гарри в гардеробной в холле.
– Я думала, что это только для вас с Тайлером, – пробурчала женщина, скользя взглядом между нами. – По крайней мере, на вечеринках.
Энни вздохнула.
– Как ты об этом узнала?!
– Все об этом знают.
Энни смеется и снова поворачивается ко мне.
– Мы с Рэй ходили в школу вместе. И Эль тоже.
– Нова, – говорю я, протягивая руку.