На мгновение я ошеломлен острым чувством сожаления в животе, наряду с другой эмоцией, на которой я не должен сосредотачиваться слишком пристально, потому что это может поставить меня на колени.
После столь долгого отсутствия чувств я наконец-то что-то чувствую.
– Ах, ты, наверное, хочешь присесть... – Майлз начинает вставать, чтобы я мог сесть рядом с Новой, но ее рука сжимает его локоть. – Хорошо, – он переводит взгляд между нами.
– Ты слышал о тренере? – это от Атласа.
Я подавляю раздражение на Нову и Майлза и сосредотачиваюсь на своем бывшем товарище по команде.
– Да.
– Как он? – спрашивает Майлз, возвращая меня в настоящее, и парни наклоняются ко мне.
– Глаза открыл, – отвечаю я.
– Он что-нибудь сказал тебе? – это Атлас.
– Не совсем.
– Как у тебя дела? Чертовски загорелый, – говорит Новичок.
– Сидя без дела, ты этого добьешься, – добавляет Майлз.
– Загар победителя, – Атлас кивает.
Нова всего в нескольких футах от меня, и я знаю о ней все.
– Клэй, хочешь выпить? – спрашивает официантка, дочь владельца, как будто я никогда не уезжал из Денвера.
Джей внезапно встает.
– Мне нужно идти. Я опаздываю на….. важную встречу.
Мы смотрим, как он уходит, стукнув дверью о раму.
Видимо, что-то меняется, а что-то нет.
У бара официантка возится с подносом.
– Спасибо, – говорит она, когда я помогаю ей.
– Как дела? – спрашиваю я. На бумаге мне принадлежит чуть меньше половины заведения, но я редко просматриваю финансовые отчеты, которые мне приходят.
– Ты бы гордился папой. Он модернизировал систему здесь, – она показывает мне новую кассу. – Она быстрее для клиентов в напряженное время и проще для бухгалтерии, – ее телефон подает звуковой сигнал, и она ругается. – Не могу все исправить. Кто-то оставил несколько ящиков в переулке.
– Я займусь этим.
– Ниже твоего достоинства, чемпион, – она качает головой.
– У меня выходной, а у тебя клиенты.
Я направляюсь в переулок. Я знаю, что в последние месяцы был поглощен своими делами – не нужно было, чтобы Кэт ставила точку в моем опережающем график кризисе среднего возраста.
И все же, увидев Нову воочию, этот перерыв кажется мне крайне дерьмовой идеей. Она выглядит хорошо. Неужели она действительно получает то, что хочет, здесь, а не со мной?
Я беру несколько ящиков и несу их в кладовую. На второй заход она исчезает из вида. Я выхожу за дверь и останавливаюсь, когда вижу вспышку розовых волос у кого-то, стоящего на коленях в переулке.
– Что ты делаешь?
Она выпрямляется, чтобы встретиться со мной взглядом, и перекидывает свой хвост через плечо.
– Я споткнулась об этот ящик и разбила бутылку.
– По пути к чему именно?
Она не отвечает, но поднимает руку.
Я хватаю ее за руку и притягиваю к себе. Из неглубокого пореза длиной в полдюйма сочится кровь.
– Не двигайся.
Я захожу внутрь, чтобы взять аптечку первой помощи, а затем возвращаюсь в уединенный переулок.
– Как Мари и ребенок? – спрашиваю я, ставя аптечку на бочку и открывая ее.
– Мари измучена, но она одержима Эмили, – говорит она.
Я достаю марлю и дезинфицирующее средство.
– Потрясающе.
Нова качает головой.
– Ты только что сказал «потрясающе»?
Я игнорирую ее и протираю порез. Ее голубые глаза смотрят на меня из-под темных ресниц. Нова напрягается, но не отходит.
– Трофей такой же массивный и в реальности? Я видела фотографии, – продолжает она.
– Оно весит два фунта. Идеально подходит для того, чтобы заложить его, чтобы оплатить карточный долг или пробить гипсокартон.
– Никогда не знаешь, когда начнешь ремонт дома.
Несмотря на напряженность, наше легкое подшучивание остается на поверхности.
– Ты забрала свои вещи? – спрашиваю я.
– Да, спасибо. Мне нужны были мои художественные принадлежности.
Ее художественные принадлежности. Не ее одежда.
Это не так ранит.
– Я делаю эти портреты по заказу для предстоящей премьеры фильма. Мне предложили эту работу в ночь вечеринки.
Я поднимаю взгляд, удивленный.
– Ты не говорила мне.
Из-за нашей ссоры или потому, что она не чувствовала, что может говорить со мной о хороших вещах?
Рана чистая, я заклеиваю ее пластырем.
– Я пыталась тебе позвонить, – говорит она. – Насчет тренера.
– Я отключил телефон на время полета.
– О, – она пытается отстраниться, но я не отпускаю ее руку.
Она не может ревновать. Не та свободолюбивая женщина, которая могла бы очаровать комнату легкой улыбкой.
– Ты сказала, что хочешь отдохнуть, – напомнил я ей.
– Я не знала, что для тебя это будет так легко.
У меня в животе все сжалось.
– Ты понятия не имеешь, каково мне было.
– В этом-то и дело, – пробормотала она, отстраняясь. – Мы не разговаривали уже несколько месяцев.
Я тяжело выдыхаю и всерьез подумываю о том, чтобы снова взять ее за руку, хотя бы для того, чтобы заставить ее посмотреть на меня.
– Племянница тренера позвонила мне раньше тебя. Я сел на самолет и встретил ее в больнице. Она хотела лично поблагодарить меня за помощь.
– Его племянница, – повторила она, подняв брови.
– Ты думаешь, я ждал, когда ты уедешь, чтобы переспать с другой женщиной.
– Это не смешно.
У меня в голове смешно.
С тех пор как я встретил ее, я ни разу не взглянул на другую женщину с интересом. Она для меня все. Так как же, черт возьми, мы оказались в такой ситуации?
– Нова...
– Подожди, – она прерывает. – Как ты помог тренеру?
– Срок действия его страховки истек некоторое время назад, но он остался в больнице на моей. Я собирался остаться с ним.
Ее губы приоткрываются, глаза расширяются от сострадания и других эмоций, которые я хочу назвать, но не могу.
– Я знаю, ты не любишь говорить о своих чувствах. Но тебе нужно попробовать. Если ты этого не сделаешь, ты потеряешь больше, чем у тебя уже есть, – она прочищает горло. – Насчет перерыва...
Черт, я не могу вынести, когда она говорит обо всех причинах, по которым между нами ничего не получается. Только не снова.
– Это был правильный шаг, – говорю я, прежде чем она успевает.
Она расправляет плечи, поднимает подбородок.
– Верно.
Дверь позади меня открывается, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть Кайла, стоящего в дверном проеме.