Возможно, я мог бы быть более откровенным с ним о том, что у меня на уме. Но откровенничать с людьми, даже друзьями, никогда не было моим стандартом. Если подпускать людей слишком близко, они увидят твои слабости.
– На момент обмена я не хотел уезжать. До этого... Я думал, что хочу получить шанс, который можно получить только в Лос-Анджелесе. Мне нужно было имя, уверенность. С моим больным коленом мне нужно было достичь все за один сезон.
– И это сработало, – он вздыхает, отворачиваясь.
– Нет, не сработало.
Джей вскидывает голову.
– Я получил то, что хотел, на бумаге, но не мог понять, почему ощущение пустоты появилось внутри меня. Мне было так чертовски стыдно, что я даже не мог поговорить с Новой. В итоге оттолкнул ее. Но, играя с ребятами в лагере «Кодиак», я кое-что понял. Дело не в победе. Дело в игре, – продолжаю я. –Часто думаю о «Финале четырех», но дело не во времени, проведенном на поле. Это то, как вы с тренером поддерживали меня. Это ребята, с которыми я играю каждый день. И я хочу получить еще один шанс сыграть с парнями, которых я уважаю. Играть с Майлзом, Новичком и Атласом. Играть с моим лучшим другом.
Я тянусь к майке в его руках, дергаю за нее.
– Это мусор, – ворчит он.
Я игнорирую его и поворачиваюсь к одной из стиральных машин.
– Какого хрена ты делаешь? – спрашивает он.
Я поднимаю дверцу машины. Майка попадает внутрь. Он ничего не говорит, только смотрит, как я зачерпываю порошок из упаковки. Я смотрю на количество и высыпаю его внутрь.
– Черт, ты стирал майки для всего клуба «Кодиак»? Как ты думаешь, насколько это грязно?
Джей фыркает, когда я закрываю крышку и читаю инструкцию на этикетке.
Так и не нашел кнопку постоянного отжима.
Умеренный. В нас нет ничего умеренного.
Интенсивный. Кажется, это подходит.
Я поворачиваю диск и нажимаю кнопку. Все начинается с приятного потока воды.
– Когда я был новичком, ветераны заставили меня стирать. Я так облажался, что они больше не просили, – говорю я.
– Умная стратегия.
– Я не пытался быть умным. Я действительно был настолько плох.
Он смеется, когда я прислоняюсь спиной к машинке, разглядывая своего друга под флуоресцентными лампами.
– Ни секунды в Лос-Анджелесе не чувствовал себя в своей тарелке, – признаю я. Теперь, когда слова начали литься, они продолжают идти. – У меня было предчувствие, когда я в первый раз тренировался с ними, но когда вы, ребята, вернулись и Кайл... – я не хочу разводить срач в команде, рассказывая о том, как он говорил о Брук во время первой игры против «Кодиаков».
Джей смотрит на меня, явно желая поверить, но все еще насторожен.
В отличие от Новы, внезапно думаю я. Одно дело – передумать. Другое – появляться до тех пор, пока ты не сможешь доказать, что это правильно, что это останется в силе.
Потребуется время, чтобы вернуть ее доверие. И заслужить доверие Джея. Я хочу попробовать.
– Я понимаю, что это твои ребята. На этот раз я возвращаюсь, чтобы помочь. Не для того, чтобы взять на себя ответственность.
Он тяжело выдыхает.
– Тогда ты должен играть со всеми. В том числе и с Кайлом.
– Кайл – мудак.
– Ты тоже мудак.
– Значит, ты не хочешь, чтобы я весь год стирал твою одежду? – я ворчу.
Из стиральной машины доносится скрежещущий звук, и Джей вскакивает.
– Никогда больше не прикасайся к моей одежде.
17
НОВА
– Черт побери! Я попросила их принести двенадцатицветные палитры. – Хлоя машет рукой в сторону ряда стульев за столом, на каждом из которых лежит набор для макияжа.
– Они великолепны, – я бросаю взгляд на Брук.
– Дети должны платить больше за тебя, чем за меня. Я едва могу нарисовать человека, – говорит она.
– Тебе это и не нужно. Тебе нужны только баскетбольный мяч, звезда и буква «К», – напоминаю я ей.
Мы готовимся к Осеннему празднику – мероприятию в стиле бодрящего митинга перед воскресной домашней игрой. Что еще важнее, это первая игра Клэя. СМИ просто обалдели, когда он снова подписал контракт с Денвером.
Хлоя пыталась придумать, чем занять детей, кроме конкурса по мини-данку, устроенного в одном конце павильона у стадиона. Я предложила разрисовывать лица, и мы с Брук вместе составили список вариантов. Мари даже согласилась раздавать воздушные шары у главных ворот, а Эмили дремала в коляске рядом с ней.
Хочу ли я втайне увидеть Клэя? Конечно. Это может быть частью этого.
Осенний фестиваль открывается, и фанаты хлынули к воротам в футболках #BEARFORCE, а также в различных джерси. Я вижу Майлза, Джея, Новичка и, конечно, Клэя.
– Сначала нам нужно раскрасить друг другу лица, – настаивает Брук, опускаясь на табурет рядом со мной. – Это реклама товара.
– Что ты хочешь?
– К для кодиаков.
Я начинаю рисовать букву «К» на ее гладкой коже.
– Не забудь отметить меня, если выложишь это в соцсети.
Брук фыркает и качает головой, пока я не хватаю ее за подбородок, чтобы она не шевелилась, пока я заканчиваю закрашивать.
– Я беру перерыв, – говорит она.
– Все хорошо? – спрашиваю я, нахмурившись.
– Просто ненавистники. Когда ты выкладываешь свою жизнь в сеть, людям кажется, что они могут иметь свое мнение о каждом ее аспекте.
– Наверняка это странно, когда незнакомые люди ожидают от тебя определенного поведения.
– Честно говоря, я могу игнорировать случайных троллей, которым нравится кричать за клавиатурой. Это настоящие друзья, которые все усложняют.
Я поворачиваю ее лицо в другую сторону и начинаю с противоположной стороны.
– Есть какие-нибудь особые друзья?
Она вздыхает.
– У женского общества намечается большое мероприятие по воссоединению, которое я предложила помочь спланировать. Но одна из девушек забрала его себе. Очевидно, она сказала, что я сделаю это для себя.
– Ничего подобного. Ты одна из самых внимательных и всеохватывающих людей, которых я знаю, – когда я только приехала в город, Брук была первой, кто позаботился о том, чтобы я почувствовала себя частью команды.
– Она думает, что мне нужно быть в центре внимания.
– Может, ты просто харизматичная, и внимание само приходит к тебе, независимо от того, пытаешься ты его захватить или нет? – я подношу зеркало, и она осматривает мою работу. Цифра семь.
– Это не номер Джея.