Я на фут выше, но это она меня взвешивает. Измеряет меня. Оценивая, стою ли я того, чтобы рискнуть.
Она смотрит на меня из-под ресниц.
– Ты собираешься вернуться в Денвер сегодня вечером?
Я тянусь к ее шее, притягивая ее к себе так близко, что наши носы сталкиваются.
– Ты мне скажи.
22
НОВА
Как только двери лифта закрываются, он притягивает меня к себе.
Клэй наклоняется, чтобы провести своими губами по моим, один раз, потом еще раз.
– Я скучал по тебе, – шепчет он, обхватывая мое лицо руками. Напряжение в его голосе сжимает меня еще сильнее.
Я обхватываю пальцами его запястья.
– Я здесь.
Двери с грохотом распахиваются, я веду его в свой номер и нащупываю в сумке ключ.
Его грудь прижимается к моей спине, словно огромный телохранитель, который защитит меня от всего мира.
Дверная лампочка мигает зеленым, и Клэй протискивается мимо меня, чтобы нажать на ручку.
Один шаг внутрь, и мы переплетаемся конечностями.
Я роняю маргаритки на пол. Мы спотыкаемся о них, мои каблуки цепляются за ковер.
– Я буду стараться каждый день, чтобы стать мужчиной, который достоин тебя, – прошептал он мне в губы. – Мне все равно, сколько времени это займет.
Я обхватываю руками его мускулистую шею. Его пальцы гладят бретельки моего платья.
Каждое прикосновение вызывает благоговение.
Он более уязвим, чем тот мужчина, которого я встретила. Я сильнее, чем та женщина, которой я была.
Я хочу, чтобы он был так близко, чтобы он был частью меня, а я – частью его. Чтобы ничто и никто не мог нас разлучить. Даже мы сами.
В номере отеля огромная кровать с балдахином, и он несет меня по покрытому ковром полу, прежде чем осторожно поставить на ноги.
– Повернись.
Я подчиняюсь, и он расстегивает молнию на моем платье. Оно спадает, превращаясь в лужицу у моих ног. Когда я поворачиваюсь к нему, его голодный взгляд пробегает по мне от пяток до кружевных трусиков и лифчика.
Он стонет, укладывая меня на прохладные простыни, мои волосы рассыпаются вокруг головы.
– Я сказал себе, что забыл, какая ты на вкус.
– У тебя короткая память, – вздыхаю я.
Клэй тянется к пуговицам на рубашке, расстегивая их по одной огромными руками. Его взгляд не отрывается от меня.
Я приподнимаюсь на локтях, затаив дыхание от его взгляда. Он бог, сильный и вечный, но эмоции в его глазах говорят о том, что он мужчина. Он снимает рубашку, обнажая очертания и мускулы, которые заставляют меня сгорать от желания. Чернила, которые рассказывают истории так, что его губам не приходится этого делать.
Он не торопится.
Клэй начинает с моих губ, целуя меня до тех пор, пока они не опухают.
Затем горло, ключицы и верхнюю часть груди. Как будто ему нужно убедиться, что я настоящая.
Он стягивает лифчик под грудь, приподнимая ее. Затем он запускает одну руку в мои волосы и опускается надо мной. Он боготворит меня, облизывая и посасывая один сосок, а затем переходит к другому, удерживая меня на месте.
Я пытаюсь дотянуться до него, но он прижимает мои руки над головой. Он одновременно нежный и дикий.
Ни один мужчина никогда не прикасался ко мне так.
Когда его рука скользит по моему животу под кружевом трусиков, я выгибаюсь от его прикосновения.
– Такая красивая, – пробормотал он, поглаживая уже намокшую кожу.
Он скользит пальцем внутрь меня, наполняя меня до боли знакомым способом. Он прикасается ко мне, пока я не начинаю кричать рядом с ним, затем он прижимается ко мне губами.
Что так приятно, так это то, что он здесь, со мной, телом и душой.
Присутствует.
Полностью.
Каждый дюйм намерений и обязательств перехватывает дыхание. Как будто он восполняет месяцы вопросов и сожалений.
Если бы могла говорить, я бы сказала ему, что он более чем преуспел в этом.
Я тянусь к его брюкам и снимаю их с его худых бедер. Он твердый и толстый, выгнутый дугой к мускулистому прессу.
Я пульсирую. На самом деле пульсирую от желания, дрожу от потребности соединиться с ним вот так.
– Клэй, – шепчу я, и его пристальный взгляд из-под век встречается с моим. – Поторопись.
– Я не хочу торопиться, – он все еще проводит пальцем по внутренней стороне моего бедра. Это исследовательские, дразнящие движения, как будто он еще не коснулся самых глубоких уголков меня.
– Пожалуйста.
На мгновение он замирает.
Затем обхватывает меня под коленями и приподнимает мои бедра навстречу.
Первое ощущение его члена головокружительно. Он толстый и невероятно твердый.
Каждый раз я сомневаюсь, смогу ли я принять его.
Больше, чем когда-либо, я жажду попробовать.
С напряженным выдохом он двигает бедрами вперед.
– О, – мои пальцы впиваются в гладкие мышцы его спины. – Ооооо, – вздыхаю я, когда он погружается внутрь дюйм за дюймом.
– Черт возьми, Нова. Ты мой рай.
Не просто рай. Его рай.
Не думаю, что я когда-либо хотела быть кем-то настолько, насколько хотела быть его.
Он входит в меня, медленными толчками, с каждым разом все глубже.
Клэй отстраняется, чтобы поискать на моем лице признаки боли или страдания.
Он ничего не находит.
Он мог бы разделить меня на две части прямо сейчас, и я бы притянула его ближе, сжимая костяшки пальцев.
Он делает толчок. Я сжимаюсь.
Я извиваюсь. Он стонет.
Даже когда он овладевает мной, я овладеваю им.
Мои ногти впиваются в его спину, а единственное слово на моих губах – его имя.
Когда он кончает, он выкрикивает мое.
– Помнишь, когда ты сделал эту татуировку? – я улыбаюсь, проводя пальцами по горному хребту на его плече, когда мы лежим в постели.
Он кивает.
– Одна из лучших ночей в моей жизни.
В моей жизни.
– Тебе так понравилось?
– Это были хорошие тако.
Я ударяю его, и он ухмыляется.
Теперь я тоже думаю о той ночи.
Я прикусываю губу.
– Должно быть, почти пришло время для новой. Что ты собираешься набить? Что символизирует этот год?
– Пожар в мусорном баке? – тянет он, и я смеюсь.
– Это еще не конец, – мягко говорю я.
– Слава богу. У меня есть дела, которые я хочу сделать.
Прежде чем я успеваю спросить, какие именно, он продолжает.
– Что насчет твоей татуировки? Я могу выбрать ее?