НОВА
– Тук-тук. Ты еще спишь? – зовет знакомый голос.
– Который час? – я прищуриваю глаз, не поднимая лица от подушки.
– Почти девять, – Мари заходит в мою комнату с подносом и улыбкой.
Я тру глаза от солнца, бьющего в окно.
Маленькая квартирка, которую мы сняли, находится недалеко от Эйфелевой башни. Мы здесь уже три дня, и это было прекрасно. Потрясающие сады, хорошо одетые люди, и да, пирожные, от которых можно умереть.
– Я должна готовить тебе кофе, – говорю я ворчливо, заставляя себя сесть, когда Мари ставит поднос на кровать над моими коленями. – А где Эмили?
– Играет на своем коврике, – она кивает в сторону другой комнаты и садится на край моей кровати. Она уже вписалась в парижский образ в белой футболке и облегающих черных брюках.
Я беру кофе и делаю с благодарностью глоток.
– Как поздно ты легла? – спрашивает она.
– После конца пресс-конференции.
Ее глаза расширяются.
– Игра шла до... двух. Я подумала, что правильно сделала, что не легла так поздно.
– В четыре окончилась пресс-конференция.
Вчера вечером в серии было два очка у Феникса и два у Денвера. Проиграв первую игру, Денвер сумел вырвать две следующие. Но поражение прошлой ночью стало ударом. Я чувствовала разочарование Клэя.
– Во сколько у тебя встречи? – спрашиваю я.
– У меня сегодня ничего нет, – она улыбается, медленно и коварно. – Давай скажем, что заболела.
– Кто ты и что ты сделала с Мари? – требую я, но это приятное развлечение.
Мы втроем идем в галерею, Эмили в коляске.
– Когда мы были детьми, ты бы ни за что не пошла в картинную галерею, – комментирую я.
Она фыркает, пока мы вместе осматриваем галерею.
– Но я хочу, чтобы Эмили ценила искусство.
– Потому что успешные люди всесторонне развиты и говорят обо всем на свете?
– Нет. Потому что ты такая.
Я смотрю на нее, пока мы идем к выходу, где кто-то продает яркие флажки из ткани.
Малышка просыпается и смотрит на них расширенными глазами. Она машет руками, и я покупаю фиолетовый и креплю его на ее коляску.
Мы гуляем вместе, наслаждаясь апрельским днем.
– Почему дома никогда не бывает так спокойно? – вздыхает Мари.
– Ты всегда торопишься куда-то попасть. Легко забыть, что половина удовольствия – это добраться туда.
Когда мы возвращаемся в нашу квартиру, я отправляю сообщение Клэю. Сейчас полдень, а значит, там утро.
Он сразу же звонит.
– Как прошла игра? – спрашиваю я.
– Тяжело. Кайл выбыл три раза подряд. Я почти скучаю по этому уроду.
– У вас два и три. Еще одна победа, и вы снова будете в равных условиях.
– А поражение выкинет нас из плей-офф.
Никому из нас не нужно говорить, о чем он думает: что у него, возможно, осталось не так много лет, чтобы заниматься любимым делом.
Я прохожу в маленькую гостиную и тянусь к манежу Эмили. Она хватает мой палец своим пухлым кулачком.
– Как твоя поездка? – спрашивает Клэй.
– Отлично. Мы с Мари проводим много времени вместе с Эмили, – я улыбаюсь Эмили, но мои мысли заняты Клэем. – Жаль, что я не могу помочь.
– Нам нужны дополнительные пятнадцать очков со скамейки запасных. Работал над своим броском?
– Черт, знала, что забыла что-то. У тебя есть тренировка?
– Да, скоро начнется. Мы должны подготовиться к завтрашнему дню.
– Что бы ни случилось, ты потрясающий. Не только в том, что ты делаешь, но и в том, что ты всегда рядом со своей командой. Если бы я была Майлзом, или Новичком, или Джеем, или кем-то из них, я бы ни с кем не предпочла встретиться лицом к лицу в этой игре, чем с тобой.
Он молчит долгую минуту, но когда заговаривает, его голос звучит хрипло.
– Спасибо, Пинк. Никто никогда раньше не говорил мне ничего подобного.
Как бы я хотела, чтобы он был здесь, чтобы я могла обнять его.
Вместо этого, после того как мы попрощались, я плюхнулась обратно на кровать и уставилась в потолок.
Я в Париже с сестрой, но мое сердце – с Клэем.
Даже если я не могу помочь ему на корте, наверняка я могу что-то сделать за его пределами.
Я достаю принадлежности для рисования, которые привезла с собой, и тканевый баннер, который купила ранее для коляски Эмили.
Мари просовывает голову внутрь.
– Завтра у меня встреча, но я подумала, что после мы могли бы пойти в... – она рассматривает мою работу. – Что это?
– Фан-арт для команды, – я приподнимаюсь на локтях. – Эта игра может означать их сезон, и сколько бы Клэй ни говорил, что справится, я за него волнуюсь. А ты не волнуешься за Харлана?
Она медленно кивает.
– Немного. Но я стараюсь не думать об этом, потому что Харлан беспокоился бы обо мне, если бы я была там.
Это напоминание о том, что мы с сестрой разные люди.
– Я хочу быть там.
Мари опускается рядом со мной, повторяя мою позу.
– Но разве тебе не весело здесь? В прошлый раз, когда ты поехала за Клэем, все прошло не очень хорошо.
– В этот раз все по-другому, – клянусь я, надеясь, что я права.
– Ты нужна нам с Эмили, Нова. Мы не можем сами съедать целые багеты или делать милые селфи.
– Ты не нуждаешься. И, может быть, Клэю я тоже не нужна, но я хочу быть рядом с ним. Последние пару недель были потрясающими, но я хочу быть в Денвере и болеть за ребят. Если ты беспокоишься об уходе за ребенком, я могу найти тебе замечательную няню, и...
– Тебе не нужно этого делать, – прервала меня сестра, изучая меня. – Иди и будь с Клэем. Мы с Эмили сами съедим все багеты.
28
КЛЭЙ
– Эти гребаные ботинки, – Атлас завязывает еще одну пару шнурков. – Бракованные куски дерьма.
Он швыряет ботинок через всю комнату, Новичок вовремя пригибается, чтобы не получить удар по голове. Наш здоровяк редко теряет самообладание, но он не единственный, кто выходит из себя.
Джей надел на уши наушники, прокручивая в голове то, что должно произойти.
Даже Майлз молчит, стоя лицом к шкафчикам и натягивая игровую майку.
Кайла нет. Он избегает встречи с нами после травмы.
Настроение в раздевалке тяжелое.
Это момент, когда мы можем потерять все.
Я могу потерять все.
Атлас завязывает еще одну пару шнурков и сворачивается.
Я поднимаю руку.
– Если ты ударишь меня по голове, я оторву твою.