– Приветствую вас. – Он снял шляпу и, встряхнув, повесил на крюк. Туда же пристроил плащ. – На улице дождь. Вы не промокли?
– Когда я приехала, было сухо, – ответила Анна. – Идемте в комнату, Эдуард Николаевич.
Адвокат проследовал в гостиную и устроился за столом, накрытым бархатной скатертью, там, где они сидели полгода назад при оглашении завещания.
– Теперь вам предстоит подписать необходимые документы, – сказал Эдуард Николаевич и вытащил из портфеля папки.
– Напомните мне, пожалуйста, что еще завещала мне тетушка кроме квартиры? – спросила Анна.
– Это по ходу дела… – ответил он. – В завещании Руфи Адамовны содержится формулировка: «Все имущество, которое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось, я завещаю своей племяннице Анне Сергеевне Стерховой». Теперь, я, как душеприказчик покойной, подробно все расскажу. Согласно завещанию в вашу собственность переходит квартира на Лиговском проспекте, в которой сейчас мы находимся. Соответственно, все, что здесь есть – тоже ваше. Вот документы. Но! – Сошников поднял палец. – Кое-что покойная обозначила отдельным пунктом в завещании.
– Что? – удивилась Анна.
– Коллекцию сценических костюмов, состоящую из ста девяти единиц.
– Зачем? Разве это не подразумевалось завещанием, как то, что находится в квартире?
– Могу лишь предполагать, – сказал адвокат. – Возможно, завещательница хотела, чтобы вы позаботились о коллекции должным образом.
– Костюмы были ей дороги, – согласилась Анна.
– Рискну предположить, что вы захотите их кому-нибудь передать. В таком случае отдельное упоминание коллекции в завещании весьма упростит вам задачу.
– Об этом я еще не подумала, но, скорее всего, так и сделаю.
Сошников вытащил телефон и, порывшись в нем, снова заговорил:
– Осмелюсь предложить хороший вариант – Музей театрального искусства. Не думаю, что они возьмут всю коллекцию, но кое-что пристроить получится. – Он записал на бумажке телефон. – При случае позвоните.
– Благодарю вас. Было бы очень кстати.
– Ну, а теперь вернемся к нашему делу. Кроме прочего, Руфь Адамовна завещала вам денежный вклад. – Сошников протянул папку. – Здесь лежат необходимые документы. Ступайте в банк, там все оформят.
Забрав папку, Стерхова кивнула на такую же папку, лежавшую перед ним:
– А что находится в этой?
– Документы на дом и земельный участок в поселке Комарово. В конверте найдете ключ.
– Разрешите? – Она потянулась к папке и достала из конверта покрытый ржавчиной ключ.
– Этакий мастодонт, – с улыбкой прокомментировал адвокат. – В процессе оформления документов я побывал в Комарово и все осмотрел. Старая дача советских времен, крепкая, но запущенная, территория не огорожена. Вам следует этим заняться.
– Странно… – задумчиво проронила Анна. – О ней тетя Руфь никогда не упоминала.
– У меня сложилось впечатление, что завещательница бывала там крайне редко, – деликатно заметил Сошников и поднялся со стула – Впрочем, теперь это не имеет никакого значения. Прошу извинить, у меня назначена еще одна встреча.
Адвокат направился в прихожую. Там, натянув на себя мокрый плащ и надев шляпу, он откланялся и ушел.
Стерхова заперла за ним дверь и вернулась в гостиную. Не присаживаясь, пересмотрела документы и вернула их в папки. Задумчиво постояв у окна, оглядела характерный питерский двор-колодец, после чего целенаправленно зашагала к шкафам, в которых хранились театральные костюмы.
Распахнув створки, она почувствовала запах пыли, краски и пота, который не смог выветриться за долгие годы хранения и не поддался отдушкам, привязанным к штанге.
Анна сразу же заметила розовое бальное платье с прикрепленной к нему цветочной шляпкой. В детстве она примеряла его чаще других, чувствуя себя прекрасной принцессой. Еще ей нравился турецкий костюм из золотой парчи, к которому прилагался тюрбан с фальшивыми изумрудами.
Перебирая костюмы, Анна радовалась им, как старым друзьям. Внезапно, сердце забилось и ее пронзило горькое чувство потери. Белая рубашка с кружевным жабо и серный плащ с кроваво-красным подбоем напомнил тетушку Руфь. В этом костюме из спектакля «Сирано де Бержерак» она изображала в их постановках принца.
Захлопнув створки шкафа, Анна вернулась в комнату и позвонила по номеру, который оставил ей Сошников.
– Это музей?
– Совершенно верно, Музей театральных искусств, – ответил мужской голос.