– Но деньги вдруг перестали поступать?
– Похоже, что он попытался с ним связаться, когда на банковский счет, куда должны были поступить деньги, не был зачислен перевод.
– И он написал письмо, в котором говорилось, что его отец покончил жизнь самоубийством, потому что он не смог с ним связаться?
Наконец-то содержание письма стало ясным: Ким Ёнхак мог совершить убийство, но он точно не тот человек, который покончил бы с собой. Тем более что он мог получить большую сумму по страховке. Вывод был очевиден.
Хан Чжису сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Инспектор Ким последовал ее примеру и тоже перестал дышать. Феноменальная синхронизация!
– Он был убит, – Чжису нанесла последний удар, и зрачки инспектора расширились. – Ким Ёнхак не покончил бы с собой. Его убили. Я доложу об этом начальнику и проведу официальное расследование.
Чжису поднялась, но инспектор Ким все еще колебался с решением. Когда она направилась к двери, он сказал:
– Если и на втором этапе расследования не будет обнаружено тело с признаками насильственной смерти, то просто так дело не закончится.
Второй этап расследования. До него оставалась всего неделя.
Хан Чжису сразу же спустилась с тринадцатого этажа на третий, где находился отдел судмедэкспертизы. Ей нужна была папка с делом Ким Ёнхака.
Мотивом для большинства убийств являются деньги или похоть. Если хорошенько в этом покопаться, преступник обязательно найдется. Но не в случае с Ким Ёнхаком, здесь не все так просто.
На третьем этаже в отделе судмедэкспертизы было тихо. Следственной группы и группы по расследованию пожаров не было на месте, даже кресло патологоанатома оказалось пустым. Судя по всему, кто-то погиб при пожаре. Все очень спешили на выезд. Кто-то даже не притронулся к кофе, оставив его остывать на соседнем столе.
Хан Чжису налила себе кофе, поудобнее устроилась в кресле и включила компьютер. Она подключилась к внутренней сети полиции и запустила SCAS[4], чтобы найти дело Ким Ёнхака. Она щелкнула на первую расшифровку показаний.
Несмотря на то, что она не руководила этим делом, ее привлекали к проведению допросов, поэтому все записи можно было посмотреть без разрешения руководства.
В первом допросе Ким Ёнхака в качестве свидетеля было кое-что примечательное. В частности, его рассказ о том, как он хотел найти свою любимую жену. Ким Ёнхак подробно рассказал о знакомстве с людьми из окружения своей жены, о посещении спортивных центров и кафе, куда она часто ходила. Но он упустил кое-что очень важное. В его голосе не было ни беспокойства, ни грусти, ни печали, ни горя от потери, когда он говорил непосредственно о своей жене. Он делал акцент на том, как отчаянно хочет найти жену.
Типичное заявление того, кто совершил преступление. Как правило, преступники не грустят и не особо расстраиваются, они изо всех сил пытаются доказать свою невиновность. Они бессознательно создают себе психологическое алиби.
Однако все изменилось, когда на берегу реки Хан в Кёнгидо[5] обнаружили машину и телефон жены Ким Ёнхака, и дело о пропаже человека переквалифицировали в дело о насильственном преступлении. Он предоставил идеальное алиби на момент исчезновения своей жены. Когда выяснилось, что обнаруженные в машине небольшие пятна крови принадлежали его жене, он в свою защиту сказал: «У нее просто пошла кровь из носа». Его поведение и слова стали чересчур педантичными и абсолютно бессердечными, как будто он повторял слова своего адвоката.
Хан Чжису вспомнила их последний разговор во время второго раунда допросов, когда он из свидетеля превратился в подозреваемого. Но этого разговора не было в расшифровке, потому что к этому времени запись допроса кончилась.
Она сказала ему: «Я знаю, что ты ее убил», на что он ответил ей учительским тоном: «Нет тела – нет и убийства».
В конце концов ордер на арест не одобрили из-за того, что не было достаточных доказательств. Вечером того дня истекал срок ареста Ким Ёнхака, и его, разумеется, отпустили. У этого человека не было причин для самоубийства.
На тот момент сколько бы следственная группа ни рылась в финансовых отчетах, записях его телефонных звонков и сообщений, они не могли найти ничего подозрительного. Хоть он и застраховал жизнь жены на очень крупную сумму, страховку нельзя было однозначно назвать главным мотивом убийства, потому что прошло очень много времени с момента ее оформления.
Но какова вероятность того, что главный подозреваемый по делу об «убийстве без тела», замаскированного под пропажу человека, исчезнет таким же образом?