— Матео, ты близкий друг моего дяди. Почему бы тебе не начать? — я наклоняю голову в сторону, на моем лице появляется скучающее выражение.
— Я ничего не знаю, дон. Я не его смотритель. — Он пожимает плечами, и я поднимаю на него бровь.
— Тогда как получилось, что ты повсюду следовал за ним? — парирую я.
— Это неправда. Я не знаю, кто тебе это сказал, но я не сделал ничего плохого. — Он тут же отнекивается, а я медленно качаю головой.
— Кто сказал, что я обвиняю тебя, Матео? — я встаю и подхожу к нему. Его голова низко склоняется, когда он видит, что я приближаюсь. Он старается казаться кротким, но я вижу, как слегка растягивается его рот, как чешется его тело в ожидании вызова.
Держа в руке тонкий клинок, я подвожу его под подбородок и поднимаю голову, чтобы заглянуть ему в глаза.
— Матео, Матео... Что мне с тобой делать? — спрашиваю я гипотетически, желая оценить его реакцию.
Он нервно смеется.
— Ты ничего не можешь сделать.
Я провожу острием лезвия прямо под его кадыком и смотрю, как он тревожно сглатывает.
— Значит, тебе нечего сказать? Я даю тебе один шанс, — говорю я, не сводя глаз с Матео.
— Нет, — отвечает он, поднимая свой взгляд, чтобы встретиться с моим, пытаясь показать силу, которой не хватает. Я вижу страх в его теле, слегка отстраняющемся от меня, едва заметную дрожь его губ и крошечную струйку пота на его лбу. Он напуган.
— Хорошо. Хорошо. — Я киваю, делая шаг назад, как будто переходя к другой цели. В тот момент, когда он выдыхает от облегчения, я двигаюсь. Так быстро, что он едва успевает среагировать, я открываю ему рот и хватаю за язык. Один надрез, и мышца падает, кровь заливает его лицо.
— Раз тебе нечего сказать, значит, ты не должен ничего говорить.
Он закрывает рот руками, пытаясь остановить кровь.
— Давайте попробуем еще раз. Вы знаете, где находится мой дядя? — атмосфера в комнате сразу же меняется, и несколько мужчин достают пистолеты из внутренней части своих пальто, все они нацелены на меня.
— Так вот как это будет, — размышляю я, делая шаг назад и поднимая руки вверх, изображая капитуляцию. В то же время я нажимаю на пульт дистанционного управления, который держал в руках.
— Большой телевизор в комнате оживает, экран делится на крошечные окошки, в которых показывают мужчин, держащих семьи в заложниках.
— Один щелчок, и они все мертвы. — Я трясу рукой, показывая им, что имею в виду.
Хотя я знал, что некоторые будут соблюдать правила и придут без оружия, но не мог рисковать. Особенно с людьми Николо.
— Мне нужно от вас только одно. Местонахождение Николо. Если вы скажете мне правду, то ваши семьи уйдут невредимыми.
Это сильнее любой пытки, и они быстро опускают оружие.
Один мужчина делает шаг вперед, его колени подкашиваются.
— Он на кладбище. Пожалуйста, не трогайте мою жену.
— На каком кладбище?
— Склеп Ластра. Пожалуйста. — Он складывает руки в молитве, а я просто киваю.
— Видишь, не так уж и сложно.
В этот момент звонит мой телефон. На экране высвечивается номер Николо.
— Привет, племянник. Вижу, ты узнал мой маленький секрет.
— Николо, — напряженно отвечаю я.
— Немного поздновато, не находишь? Когда ты окружаешь себя гиенами, не удивляйся, когда тебя предают, — смеется он.
— Что ты имеешь в виду? Где Каталина?
— Разве ты не хотел бы знать? — усмехается он. — Береги себя, мальчик, иногда рука, которая тебя кормит, может обернуться против тебя, — говорит он загадочно, меняя слова первоначального значения.
Он вешает трубку.
Проклятье!
О Лине по-прежнему ничего не слышно.
Я бросаю телефон на землю и, схватив оба пистолета, прицеливаюсь. Сначала в тех, у кого есть оружие, а потом по очереди в остальных. Когда я опускаю оружие, то все лежат на полу.
Мертвые.
Одним нажатием кнопки я гарантирую, что их семьи постигнет та же участь.
Я отпираю дверь и вижу в коридоре Амелию. Ее глаза расширяются, когда она видит меня, и она запинается на словах.
— Я... я слышала выстрелы и...
Интересно. Обычно люди бегут от выстрелов, а не навстречу им. Но потом я воспроизвожу слова Николо в своей голове. Рука, которая тебя кормит.
— Конечно. — Я улыбаюсь ей. — Ты можешь мне помочь?
Она кивает, следуя за мной в гостиную. Она оказывается лицом к лицу с мертвыми телами, но я вижу, что она изо всех сил старается держать себя в руках.
— Скажи мне, Амелия, почему ты оставила работу у моего отца?
Она опускает голову, ее почти серебряные волосы падают на лоб.
— Он приставал ко мне, сэр. — Она признается, и на мгновение я чувствую укол вины. Еще одна жертва моего отца. Но потом мои мысли переносятся к Лине.