Моя решимость возобновилась; я перешла в режим исправления. Я не могу позволить этому разлучить меня с моей дочерью. Он не победит!
Думай, Каталина!
Это воскресный вечер... никто не узнает, если я избавлюсь от тела. Да... Я просто должна избавиться от улик, и никто не узнает. Я беру нож и, используя тряпку с алтаря, вытираю его и кладу на прежнее место. Но, оглядев часовню, я понимаю, что нахожусь в затруднительном положении. Что мне делать с телом? У меня никак не получится избавиться от тела самостоятельно...
Думай, Каталина... Думай!
Широко раскрыв глаза, я оглядываю окрестности в поисках вдохновения. Затем я замечаю кабинку для исповеди. Это может сработать... на данный момент. Я хватаю отца Гуэрра за руки и тяну его к исповедальне. Это нелегко, учитывая разницу в наших размерах и мою нехватку сил. Но в конце концов мне это удается.
Оставив его тело на земле, я открываю дверь в кабину для исповеди и изо всех сил пытаюсь запихнуть его тело внутрь, стараясь, чтобы ничего не торчало. К сожалению, на полу остаются следы крови. Выпустив сильный вздох, я закрываю дверь и убираю кровь. Мне приходится делать все возможное, но с ограниченными ресурсами у меня получается лишь беспорядочно размазать ее по полу.
Адреналин начинает выветриваться, и наступает паника. Я не могу просто оставить мертвого человека в кабинке для исповеди. Но я также не могу в одиночку оттащить его, чтобы где-нибудь похоронить. Мне нужен кто-то еще, чтобы помочь избавиться от тела. Я не знаю, что буду делать после того, как избавлюсь от тела, но мне стоит подумать об этом позже.
Положив руку на сердце, я пытаюсь восстановить дыхание. Украдкой бросив взгляд на исповедальню, снова жду, что чувство вины набросится на меня. Но этого не происходит. Одна мысль о том, что этот мужчина прикасался к Клаудии... Я качаю головой. Мне нужно все обдумать. Прежде всего, мне не стоит идти на улицу в окровавленной одежде. Я оглядываюсь вокруг, пытаясь обдумать свои варианты. В противоположном проходе замечаю орган. Скамейка покрыта красной тканью. Я быстро направляюсь туда и с радостью вижу, что это довольно длинный кусок материала.
Сняв испачканное платье, я накидываю ткань на тело и завязываю узел на плече в греческом стиле. Затем, уже испачканным платьем, я снова вытираю пол, в самых очевидных местах.
Остальное мне придется сделать позже.
Закрыв на секунду глаза, я снова пытаюсь успокоиться. У меня все получится... У меня все получится. Бросив последний взгляд на часовню, я выхожу и направляюсь прямо в комнату, стараясь избегать населенных мест. Когда дохожу до комнаты, я медленно открываю ее и вижу Сиси на кровати с Клаудией. Сиси поворачивается к двери.
— Лина?
— Ты можешь выйти на секунду? И принеси мне платье. —Сиси хмурится, но делает то, что я говорю, не задавая вопросов.
Я жду снаружи несколько минут, а потом появляется Сиси с платьем.
— Что происходит? — Ее глаза расширяются, когда она рассматривает мой внешний вид. Должно быть, я выгляжу напуганной.
— Случилось кое-что. Что-то ужасное.
— Лина... ты меня пугаешь.
— Клаудия тебе что-нибудь рассказала? — спрашиваю я, почти страшась ответа.
— Нет... она только упомянула, что ты была с отцом Гуэррой. — Как только она упоминает отца Гуэрра, я начинаю разбиваться.
— Он прикасался к ней... — шепчу я, и слезы наконец начинают литься.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Сиси.
— Он трогал ее под одеждой...
— Нет! — восклицает она в ужасе.
— Где он? Что случилось?
— Я ... я убила его.
— Ты шутишь.
— Нет... Я действительно убила его. Я не хотела этого, но...
В подробностях мне удается рассказать ей обо всем, что произошло, включая то, как я положила тело в кабину для исповеди.
После продолжительного молчания Сиси наконец заговорила.
— Нам нужно что-то с этим делать. — Я смотрю на нее, ожидая, что она возненавидит меня за то, что я убийца.
— Ты... Я убила человека, — повторяю вновь, ожидая осуждения.
— Да, и я бы тоже его убила. Этого негодяя! Теперь о кабинке для исповеди. — Задумчиво добавляет она.
— Вот почему я вернулась. Я не могу сделать это одна. Я знаю, что прошу слишком многого, но...
— Никаких "но"! — Сиси останавливает меня и продолжает. — Давай, одевайся, и мы все решим. — Она крепко обнимает меня и позволяет мне переодеться во что-то более приличное.
— Сначала мне нужно поговорить с Клаудией, — говорю я, и она кивает, отступая назад, чтобы пропустить меня в комнату.
— Я буду здесь. Дай мне знать, когда зайти.
Я оставляю Сиси снаружи и осторожно открываю дверь в комнату.
— Мама! — восклицает Клаудия и подходит ко мне. — Мне очень жаль, — бормочет она и начинает плакать.