— Давай приведем тебя в порядок! — говорю я ему. Он качает головой и утыкается носом в мою ногу, как будто понимает меня. Может быть, так оно и есть.
Я открываю дверь в ванную комнату и, поскольку не могу дотянуться до раковины, кладу щенка в ванну. Я снимаю свою одежду, складывая ее в сторону, чтобы она не промокла, прежде чем присоединиться к нему внутри.
Установив температуру воды на теплую, я начисто вытираю щенка, намыливая шерсть большим количеством шампуня и хорошо ее ополаскивая. Щенок, похоже, не слишком доволен и пару раз пытается выпрыгнуть из ванны. Я хмуро смотрю на него и пытаюсь сказать ему строгим тоном, что он не может этого делать.
Каким-то образом он перестает быть таким беспокойным, и это вызывает у меня улыбку. Я думаю, что завел себе дружелюбного щенка.
Вернемся к имени... Я продолжаю думать об этом, пока мою его, и на ум приходит только одно. Он будет моим первым другом... моим первым другом. Вот почему его имя должно быть Амико.
Удовлетворенный, я беру полотенце и пытаюсь вытереть его, прежде чем сделать то же самое для себя. Однако Амико выбегает из комнаты прежде, чем я заканчиваю.
Я стараюсь спешить как можно быстрее, и когда я догоняю его, то беру его на руки.
— Отныне тебя зовут Амико.
Я не думаю, что отец одобрил бы его.
Хотя я не беспокоюсь, что мама расскажет ему, так как она, вероятно, уже забыла об этом. В первые дни после того, как я взял Амико, то вижу маму всего несколько раз в доме, но она не обращает на меня внимания. Но все в порядке. Обычно так и бывает. И поскольку она большую часть времени ест в своей комнате, у нас действительно нет причин встречаться.
Горничным тоже нравится Амико, и они иногда тайком приносят ему еду. Одна из них даже принесла ему собачьи угощения. Я чувствую себя плохо, так как не могу позволить себе купить Амико настоящий корм для собак, и он обычно получает мои объедки. Но щенок пока не жаловался.
Прошло уже три
дня с тех пор, как у меня был Амико, и я не знаю, как я справлялся раньше. Совсем другое дело, когда есть с кем поговорить, даже если Амико не может ответить. И он такой игривый... всегда в настроении побегать вокруг да около.
— Синьорино Марчелло, — зовет меня из коридора Амелия — горничная. Она одна из немногих, кто спрашивает меня, как у меня дела. Я знаю, что это ее работа, но это приятно.
— Мелия. — Я подхожу к ней и поднимаю глаза, любопытствуя, почему она хочет поговорить со мной. Амико уютно устроился у меня на руках и издает тихий звук. Она смотрит на щенка почти с грустным выражением лица.
— Синьор дома. Будь осторожен, — говорит она приглушенным голосом, прежде чем направиться к лестнице и вернуться к работе.
Я глубоко вздыхаю, мне уже не по себе от этой мысли. Я представлял, что отца не будет гораздо дольше. Он редко приходит домой.
Я возвращаюсь в свою комнату, чтобы отнести Амико, надеясь, что отец быстро вернется к своим обычным делам. Не знаю, что произойдет, если он узнает, что я привел домой собаку. У него строгие правила...
Я открываю дверь и низко наклоняюсь, чтобы опустить Амико. Едва он вырывается из моих рук, как бросается обратно в коридор и вниз по лестнице.
— Нет... — Мои глаза расширяются от ужаса, и я бегу за ним. Мой щенок прыгает вниз по нескольким ступенькам, и я делаю то же самое, пытаясь догнать его. Но он меньше и быстрее меня. Амико бросается вниз, на второй этаж, и я в ужасе.
Нет... это первый этаж. Я бегу за ним еще быстрее, мне нужно догнать его, прежде чем... прежде...
Амико взвизгивает от боли. Я останавливаюсь, мои глаза перемещаются вверх, вижу отца, когда он держит Амико за затылок в отвратительной манере. Он насмехается над ним, прежде чем, наконец, переключается на меня.
Я пытаюсь скрыть свои чувства, зная, что отец больше всего презирает слабость. Его рот кривится в полуулыбке, ухмыляясь мне.
— Это твое, мальчик? — спрашивает он меня в своей обычной неторопливой манере. Я могу только кивнуть.
— Слова, мальчик, слова. — На этот раз его тон резок, и я почти боюсь, что разозлил его.
— Да, сэр. Это мое, — отвечаю я. Он хихикает секунду, прежде чем его лицо становится пустым. Отец поворачивается ко мне спиной и идет в конец коридора, Амико все еще в его руках.
Я не должен быть на этом этаже...
— Сэр? — Я набираюсь смелости спросить, нерешительно делая шаг вперед.
— Следуй за мной. — Голос отца гремит в пустом зале, и я беру себя в руки. Продолжая идти за ним, пытаюсь контролировать свои дрожащие конечности, чтобы он не понял, как я напуган. Амико - это все, что сейчас имеет значение.
Отец уходит вглубь крыла, и это место, которое я никогда раньше не видел. Наконец он останавливается перед дверью, небрежно открывает ее и входит. Я делаю то же самое.