«Сколько времени потребуется вашему подразделению, чтобы добраться сюда, мистер Картер? — спросил генерал Сахеле.
— Двадцать минут, — сказал я ему.
Он крикнул пилоту приказ. Мы зависли над районом чуть западнее ракет и начали снижаться. «Нет причин тратить топливо впустую», — сказал генерал. Вертолет ударился о землю. Генерал взял с полки винтовку и жестом предложил мне взять одну. Я убедил себя, что у винтовки, которую я выбрал, был полный магазин.
«Давайте осмотрим их», — сказал он, выскакивая из двери справа от вертолета.
Я как раз собирался последовать за ним, когда автоматы открыли огонь. Пули изрешечили борт вертолета, когда я нырнул обратно внутрь. Генерал Сахеле пошатнулся и схватился за край пола вертолета. Я наклонился и быстро втянул его. Вертолет тряхнуло, когда винты снова закрутились. В нас попали новые пули, и я почувствовал свист пули, влетевшей в открытую дверь. — Вверх, — крикнул я пилоту.
Он ускорился, и мы взлетели в воздух. Затем пропеллеры заработали на полную мощность, и мы ушли из-под обстрела. Я преклонил колени перед генералом Сахеле.
— Увезите их из Эфиопии, — слабо сказал он.
— Да, генерал.
— Им здесь не место. Ты слышишь...'
Он кашлянул кровью и умер, не успев закончить предложение.
Я пошел вперед, чтобы направить вертолет, и сказал ему, что генерал мертв.
«Я отвезу его в госпиталь», — сказал пилот.
— Нет, мы остаемся здесь.
«Я везу генерала Сахеле в госпиталь», — повторил он, потянувшись за пистолетом за поясом.
Мой правый кулак попал ему под челюсть. Я стащил его с места пилота и взял на себя управление вертолетом. Это был американский самолет, с которым я познакомился в аэропорту АХ лет пять-шесть назад. Я летал не очень хорошо, но у меня было достаточно опыта, чтобы описывать большие круги, пока не прибыли американцы. Я на мгновение отпускаю управление, чтобы забрать у пилота кольт 45 из кобуры и убедиться в том, что в патроннике есть пуля и предохранитель защелкнут. Затем я продолжил крутиться по кругу.
За нами наблюдали, и когда я летел к востоку от ракет, я мог ясно видеть армию.
Пилот начал движение. Он открыл глаза и уставился на меня. Он попытался встать.
— Садись, — сказал я, держа в руке кольт 45 в его сторону.
— Ты напал на меня, — сказал он.
«Мы останемся в воздухе, пока мои люди не прибудут сюда», — сказал я. «Если бы ты летал кругами, как я тебе говорил, я бы не напал на тебя». Я решил воззвать к его лояльности. «Последним приказом генерала Сахеле было вывезти эти ядерные боеголовки из Эфиопии… и мы не сможем этого сделать, если полетим обратно в горы».
Вертолет вошел в воздушную яму, и мне понадобились обе руки, чтобы снова взять его под контроль. Когда я снова оглянулся, пилот уже встал и, шатаясь, направился к орудийной стойке. Если бы я не позволил вертолету непреднамеренно подпрыгнуть, у него был бы шанс схватить пистолет и выстрелить в меня. Я тщательно прицелился и прострелил ему колено.
Он пошатнулся, вместо того чтобы упасть. Вертолет снова нырнул. Пилот споткнулся о тело генерала Сахеле и вывалился через открытую дверь. Я не хотел, чтобы это произошло. Он должен был дожить до того, чтобы рассказать начальству о ракетах, спрятанных в «Данакиле». Теперь было очень вероятно, что эфиопы обвинят меня в смерти генерала Сахеле. Я взял микрофон, чтобы позвать приближающихся американцев.
Я спросил. — С вами есть вооруженные люди?
«Двенадцать», — последовал ответ.
— Этого недостаточно, но это необходимо сделать. Вот в чем проблема. Я доложил людям, охранявшим ракеты .
— Двенадцать морпехов, — сказал командир подразделения. «Сначала мы посадим вертолет с ними на борту. Вы сможете увидеть нас примерно через три минуты.
— Отлично, — сказал я. — Я приземлюсь прямо перед тобой.
Двенадцать морских пехотинцев - мы уступали только в соотношении один к двум.
***********
Я посадил свой вертолет как раз перед тем, как прибыли морские пехотинцы . Это был рискованный маневр, но, приземлившись сбоку от ракет, я надеялся выследить Данакилов, устроившего на нас засаду. Я приземлился примерно в сотне ярдов в открытой пустыне. Я выскочил и побежал от вертолета.
Жаркое солнце обжигало мое тело. Я слышал грохот выстрелов и пули, врезавшиеся в эфиопский вертолет. Затем произошел взрыв; меня пронзила палящая жара, когда пуля пробила топливный бак и подожгла его. Я уже отказался от идеи уползти, крепко сжал ружья и помчался прочь по песку, стараясь быть как можно меньше.