Мое слово — это, наверное, единственное, что делает меня человеком, поскольку я давно решил сделать его обязательным. Я не могу вести себя как обычные люди и не могу сопереживать их ситуациям. Это, как я понял, делает меня очень опасным. Но Ваня заставила меня увидеть, что я все еще могу функционировать в обществе — как-то контролировать себя — выстраивая личные границы, за которые буду отвечать.
Кто бы мог подумать, что у такого человека, как я, в итоге появятся принципы? Но они — единственное, что удерживает меня от того, чтобы поддаться чисто животной ярости.
— Ты тоже хочешь туда пойти? — Ваня подходит ко мне и кладет руку на мое плечо.
Смотря в окно на сад, я могу только кивнуть, наблюдая, как Катя и Елена бегают вокруг, играя с воздушным змеем. Их смех такой чужой, но в то же время такой завораживающий, что я не могу не смотреть — как посторонний.
Ваня — единственная, кто достаточно хитер, чтобы пробраться ко мне. Но она также единственная, кто по-настоящему знает меня — единственная, кто видит меня. Мы были вместе с самого начала. Было бы странно, если бы она не искала меня.
Катя и Елена, однако, слишком малы, чтобы понять, почему им не разрешают общаться со старшим братом. Я обменялся с ними несколькими словами мимоходом, но никогда не был частью их маленького мира.
А хочу.
Почему, я не могу. Я знаю, что не похож на других детей моего возраста. Знаю, что со мной что-то не так. Но когда я вижу, как они беззаботно улыбаются, мне хочется, хотя бы на мгновение, стать нормальным. Играть с другими и наслаждаться их обществом. Потому что в нынешнем состоянии меня либо боятся, либо терпят.
Но я никогда не был желанным.
— Я никогда не брошу тебя, брат, — руки Вани пробираются по моей талии, и она кладет голову мне на плечо. — Ты ведь знаешь это, не так ли?
— Да, — отвечаю я почти рассеянно.
Потому что она единственная, кто заботится обо мне, кто видит во мне больше, чем урода или машину для убийств.
Она видит меня.
— Навсегда, — шепчет она, ее мизинец обхватывает мой в торжественном обещании.
— Навсегда, — обещаю я.
Глава 4
Ассизи
Прошлое
Двенадцать лет
— Не беспокойся обо мне, Лина, — я улыбаюсь ей, оставляя чистую одежду на кровати. — Не торопись. Я знаю, тебе сейчас тяжело.
— Сиси... — она качает головой, и я вижу разочарование на ее лице. Мне не хочется расстраивать ее еще больше, поэтому я просто легонько похлопываю ее по руке.
— Пожалуйста, не беспокойся обо мне. У меня есть друзья, помнишь? — я продолжаю улыбаться, хотя ложь горит на моих губах.
Она медленно кивает, признаки неуверенности все еще видны на ее лице.
— Мне жаль, — произносит она перед тем, как я выхожу из комнаты.
Не думаю, что смогу больше сидеть здесь, зная, что в любой момент могу разрыдаться. Лина была моим спасением в этом богом забытом месте, но даже она не знает, что происходит, когда я покидаю нашу комнату. И я не хочу, чтобы она знала.
Мне повезло, что Лина уговорила мать-настоятельницу разрешить нам жить вместе. Но растить ребенка для нее было нелегко, как бы она ни пыталась это отрицать.
Клаудия была желанным дополнением к нашей маленькой группе, но это также означало, что внимание Лины было полностью сосредоточено на ее маленькой девочке. В каком-то смысле мне легче избегать вопросов в ее глазах, когда она видит синяки на моих руках и коленях, или шрамы, которые навсегда запятнали мою кожу.
Кроме того, я тоже привязалась к девочке и никогда не попытаюсь лишить ее материнской любви.
Как бы отчаянно мне этого ни хотелось.
Особенно сейчас, когда Клаудия болела уже несколько дней. Я старалась не привлекать к себе внимания и дать Лине немного пространства. Хотя у меня сердце разрывается от того, что в этот день я снова одна.
Направляясь к задней части церкви, я иду к единственному месту, где знаю, что меня не побеспокоят — старому кладбищу.
Это небольшая территория, огороженная старым, обветшалым забором. Здесь есть несколько мавзолеев, в которых покоятся некоторые выдающиеся деятели Сакре-Кёр, хотя, насколько мне известно, на этом кладбище уже давно никого не хоронили.
Я направляюсь к беломраморному мавзолею, расположенному далеко в глубине. Используя несколько кусков проволоки, мне удается открыть дверь и проникнуть внутрь.
В прошлом году я нашла это место случайно. Крессида и ее свита преследовали меня по всему монастырю, и я подумала, что, возможно, они не осмелятся войти на кладбище.