— Что происходит? — спрашиваю я Сиси, немного сбитый с толку тем, что только что произошло.
— Они дразнили тебя, потому что тебя так легко вывести из себя, — признается она с застенчивой улыбкой на лице. — Особенно, когда дело касается меня.
— Черт возьми, — бормочу я, уже устав от всего этого.
И они удивляются, почему я не люблю общаться.
Направляясь в подвал, мы попадаем в конференц-зал, где круглый стол занимает центр комнаты, а вокруг в беспорядке разбросаны стулья. Сбоку есть пара компьютеров и большой проектор, освещающий другую сторону комнаты.
— Тут не сильно изменилось за последние десять лет, — добавляю я, бросая взгляд на Марчелло. Я был неотъемлемой частью его дома из-за дружбы наших родителей, и был здесь больше раз, чем мог сосчитать.
— По крайней мере, ты вытер пыль, прежде чем позвать нас сюда, — я провожу рукой по столу, отмечая, что он чистый.
— Влад, — Сиси тычет меня в руку, — прекрати настраивать людей против себя, — бормочет она, качая головой.
Пожав плечами, я просто сажусь за стол, внимательно наблюдая, как Сиси делает то же самое, чтобы я мог придвинуть ее стул поближе к своему.
Когда остальные тоже занимают свои места, я поворачиваюсь к Бьянке.
— Как ты здесь оказалась? Разве твой контракт не истекает через несколько месяцев? — я поднимаю бровь.
Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы найти ей работу с некоторыми связями в России, и я надеюсь, что она не расслабляется, потому что это плохо отразилось бы на мне. И поскольку моя репутация уже разорвана в клочья по всей стране, мне не нужно этого и за границей.
— Мы здесь, чтобы помочь, идиот, — она закатывает глаза, ее рука тянется к животу и поглаживает то, что, как я понимаю, является довольно большой шишкой.
Мои глаза расширяются.
Вот уж чего я никогда бы не ожидал от Бьянки.
— Она на четвертом месяце беременности, — объясняет Адриан, — так что она спокойно относится к заданиям. Но когда Марчелло позвонил, чтобы сообщить нам о вашей ситуации, она настояла на том, чтобы приехать сюда, — сухо добавляет он.
Мы с Адрианом никогда не ладили, в основном потому, что он всегда завидовал моей дружбе с его женой. Хотя я не знаю, почему он должен быть таким, поскольку я ясно дал ему понять, что Бьянка никогда не была на моем радаре как женщина или что-то еще, кроме моего партнера по оружию.
Но каким-то образом он вбил себе в голову, что я представляю угрозу, и он никогда не переставал быть занозой в заднице из-за этого.
— Что ж, Гастингс, должен сказать, я впечатлен, — поддразниваю я. — Уже прошло, — я смотрю на часы, — тридцать минут, а ты меня не оскорбил. Возможно, мы еще станем лучшими друзьями.
— Мечтай, — фыркает он, — у тебя больше шансов стать канонизированным святым, — бормочет он себе под нос.
— Это было бы не слишком сложно, — я пожимаю плечами, когда замечаю легкую улыбку Сиси. — Я бы просто позаботился о том, чтобы стать мумифицированным после смерти. Ты бы сделала это для меня, не так ли, Дьяволица? — тихо бормочу я, наклоняясь к ней и вдыхая ее свежий аромат.
Она поворачивается так, что виден только ее профиль.
— Только если я присоединюсь к тебе, — дерзко отвечает она, — мы были бы двумя мумиями, — ее голос чертовски хриплый, и будь я проклят, если мой член не подпрыгивает в штанах от этого сексуального звука, — завернутыми друг в друга и готовыми к загробной жизни.
— Черт возьми, Сиси, — стону я.
— Фу, — голос Бьянки заглушает мою растущую эрекцию. — Теперь я понимаю, почему ты с ней, — говорит она, прежде чем указать на Сиси, — или почему ты с ним, — она с отвращением качает головой.
— Можем ли мы отказаться от странных болезненных ощущений, — говорит Марчелло, массируя пальцами виски и выглядя совершенно недовольным нами. Каталина, с другой стороны, кажется немного более восприимчивой к нашим отношениям, поскольку она посылает успокаивающую улыбку Сиси.
Одно это ставит ее в мою Библию.
Даже Марчелло, несмотря на все его бормотание и протесты, сумел удивить меня, пригласив Бьянку и Адриана. Это может быть немного, но в количестве всегда есть сила, особенно когда это наемный убийца и обученный боец.
В этот момент Энцо и его жена тоже входят в дверь. Мои брови взлетают вверх, когда я понимаю, что Марчелло действительно преуспел в этом.
— Неро скоро должен быть здесь, — первое, что говорит Энцо, садясь за стол.