Я пожимаю плечами.
— Это зависит от момента, — говорю я ей, не желая вдаваться в смысл ее слов или тот факт, что я действительно перестал называть ее Ви давным-давно.
— Мне это нравится, — ее губы растягиваются в легкой улыбке. — Это напоминает мне о старых временах.
Я ворчу.
— Когда мы были командой, — продолжает она, выжидающе глядя на меня.
— Это все еще так, Ви. Но тебе тоже нужно подтянуться, — парирую я. — Ты знаешь, что я делаю это для нас обоих, — продолжаю я, качая головой.
Ее улыбка тут же исчезает, ее здоровый глаз немигает, когда она рассматривает меня.
— Я вижу... — говорит она, и я не понимаю, что она видит.
— Хорошо, — киваю я, вставая и готовясь к следующей тренировке.
Следующие дни еще хуже, поскольку Ваня изо всех сил пытается встать с постели. Ее конечности опухли, кожа желтоватого оттенка и горячая на ощупь.
И как раз в тот момент, когда я начинаю немного волноваться, Майлз вызывает меня к себе в офис.
— У твоей сестры не все хорошо, — первое, что он говорит, когда я вхожу в комнату.
Я не отвечаю, когда сажусь, ожидая того, что он хочет мне сказать.
— Ты знаешь, что мне здесь не нужны слабаки, — продолжает он, глядя на меня с приподнятой бровью, как будто оценивая, как я реагирую на его слова.
— Да, сэр, — я киваю.
— Я рад, что мы пришли к согласию, потому что у меня есть для тебя задание.
Я хмурюсь. Задание?
— Конечно, — с готовностью соглашаюсь я, поскольку не мое дело не соглашаться.
— Последнее испытание, если хотите. И тогда ты будешь первым выпускником программы, — смеется он, наливая себе стакан алкоголя.
— Финальный тест? Что вы имеете в виду? — спрашиваю я, сбитый с толку.
Это первый раз, когда он говорит что-то об окончании или последнем тестировании. Я думал, что все это должно было быть непрерывным обучением. Методом проб и ошибок мы прокладываем путь к научной революции.
— Какому первому правилу я тебя научил, Влад? — спрашивает он, уголок его рта приподнимается, когда он внимательно смотрит на меня.
— Удалить все привязанности, — я немедленно отвечаю, сцена, в которой я убил Лулу, на мгновение вспыхивает в моем сознании.
— Действительно. Как ты думаешь, у тебя все еще есть какие-нибудь привязанности?
— Нет, сэр.
— А что тогда насчет твоей сестры? — спрашивает он, забавляясь.
— Она ничто, — я даже не думаю, когда слова слетают с моих губ.
— Это так... — он ходит по комнате, задумчиво взбалтывая жидкость в своем стакане.
Я наклоняю голову, изучая его и пытаясь понять, что происходит.
— Тогда тебе не составит большого труда убить ее, — внезапно останавливается он, поворачиваясь ко мне, его глаза проницательно оценивают мою реакцию.
— Конечно, нет.
— Замечательно. Я надеюсь, тогда это будет сделано?
Я медленно киваю, на моем лице появляется небольшая хмурость, когда до меня доходит, о чем он меня просит.
— Но вот в чем загвоздка, Влад. Я не хочу чистой смерти. Я не хочу убийства из милосердия, — ухмыляется он. — Покажи мне шоу, — он раскрывает руки в драматическом жесте, — покажи мне, как ты используешь все, чему я тебя научил!
Подойдя к своему столу, он открывает ящик и бросает мне набор ножей.
— Развлеки меня, Влад! — он наклоняет свой бокал в мою сторону, прежде чем осушить его одним глотком.
Когда я возвращаюсь в комнату, на меня наваливается тяжесть. Я не знаю, почему у меня сковывает грудь, мое "я" заперто в моем теле, клетка, которая душит меня и держит так крепко, что я едва могу дышать.
Внутри меня назревает небольшая война. Мне убить ее? Она моя сестра. Но Майлз прав в том, что привязанности только делают тебя слабым. А слабым я никогда не хотел бы быть.
Не тогда, когда я так усердно работал, чтобы очистить себя от любой слабости, которая у меня может быть.
И так, как я продолжаю рационализировать решение, ответ ясен.
Мне нужно быть сильным.
Ваня будет только тянуть меня вниз — с этой хрупкой привязанностью, которую я все еще испытываю к ней, и с присущей ей слабостью.
Я буду сильным.
К тому времени, как я добираюсь до нашей комнаты, решение принято. И каким-то образом Ваня тоже это знает.
Она пристально наблюдает за мной, когда я вхожу в комнату, спрятав нож за спиной. Когда она смотрит на мое лицо, она закрывает глаза и делает глубокий вдох. Когда она снова открывает его, на ее лице, кажется, появляется умиротворение.
Медленно, очень медленно она встает. Ее шаги шаткие, движения неуклюжие, поскольку она едва может контролировать свое собственное тело.
— Влад, — произносит она мое имя своим мелодичным голосом, и на мгновение мое сердце болезненно бьется в груди, громко и агрессивно бьется о мою грудную клетку.