— Почему бы тебе не позволить ей попробовать это хотя бы на семестр? Кто знает, может, ей это не понравится. Но, по крайней мере, позвольте ей испытать это самостоятельно, — продолжает Сиси.
— Мы подумаем об этом, — отвечает Лина, самое большее, на что она, вероятно, готова согласиться. — Верно, ты слышал о Рафе? — она быстро меняет тему.
Моя рука сразу сжимается на плече Сиси при его имени, в основном потому, что мне все еще горько, что она чуть не вышла за него замуж.
— Нет, — она хмурится. — Они нашли его? Что случилось?
— Он был замечен в связях с людьми из картеля. Марчелло получил отчет о нем, но... он не похож на того Рафа, которого ты знала, Сиси.
— Что ты имеешь в виду?
— Он подходящий человек для босса. Это малоизвестный картель, только недавно появившийся на карте.
— Феникс, — мрачно добавляю я.
— Ты знаешь об этом? — Сиси поворачивается ко мне.
— Не совсем. Я знаю о его существовании, но, поскольку это не мешает моему бизнесу, я никогда не заглядывал в него глубже, — я пожимаю плечами.
— Но как он мог оказаться с ними? Почему бы не вернуться и не занять свое законное место?
Вскоре после таинственного исчезновения Рафаэло Бенедикто подозрительно поднялся и умер, оставив Микеле контролировать все в семье.
— Микеле назначил цену за его голову. Он не может ступить нигде на Восточном побережье без того, чтобы каждый убийца в округе не охотился за ним, — мрачно отвечаю я.
Сиси переводит свой острый взгляд на меня, и я знаю, о чем она думает. Почему я никогда не говорил ей об этом?
Но как я мог, когда я схожу с ума от ревности, просто думая о нем? Когда я хочу пойти на убийство, когда кто-нибудь упоминает его имя? Он может быть только ее другом, но для меня он напоминание о том, что я мог ее потерять.
И я не могу переварить эту мысль.
Девушки продолжают болтать, пока я остаюсь рядом с Сиси, пытаясь придумать, как я могу искупить свою вину перед ней.
И когда она тащит меня в более темный угол дома, где музыка не так громка, я знаю, что у меня есть только небольшое окно времени, чтобы оправдаться.
— Прежде чем ты что-нибудь скажешь, Дьяволица. Да, я знал о награде за его голову, но я понятия не имел, что его видели. Этот картель в основном активен в Нью-Мексико, поэтому у меня не было причин копать глубже.
— Но почему ты мне не сказал? Мы делимся всем, — отвечает она, и я чувствую легкое разочарование в ее голосе.
— Мне не нравится, когда ты говоришь о нем, — признаюсь я тихим голосом. — Мне требуется вся сила воли, чтобы не впасть в убийственную ярость, когда его упоминают.
— Влад, — вздыхает она, — он мой друг. Он никогда не был никем, кроме как моим другом.
— Я знаю. Но я ничего не могу с собой поделать, Дьяволица. Одна только мысль о том, что ты могла бы выйти за него замуж, преследует меня даже сейчас. Я не могу не ревновать, даже когда знаю, что не должен.
— Ты глупый, — она качает головой, легкая улыбка играет на ее губах, когда она игриво ударяет меня. — Ты знаешь, что ты для меня единственный, — тихо бормочет она.
— Да. Я знаю, — шепчу я в ее волосы, прижимая ее к себе. — Но это не значит, что я перестану ревновать. Когда-либо.
Не тогда, когда я знаю, какая она ценная и какой я счастливый ублюдок, что она даже смотрит в мою сторону.
— Ну... — она замолкает: — Тебе повезло, иногда мне нравится, когда ты ревнуешь, —продолжает она, проводя пальцем по моей груди, — когда ты возвращаешься в состояние пещерного человека и ведешь себя со мной по-своему.
— Черт, Сиси, — я хватаю ее за руку, мое дыхание прерывистое, когда я борюсь за унцию самоконтроля. — Ты сводишь меня с ума.
— Не сейчас, — дерзко парирует она. — Сегодня вечером.
— Сегодня вечером, — мрачно повторяю я, уже отсчитывая секунды.
КОНЕЦ (НА ДАННЫЙ МОМЕНТ)
Немного дополнительной информации
Зайдя так далеко, вы, вероятно, задаетесь вопросом о Ване и характере ее присутствия на протяжении всей книги. На этот вопрос нет однозначного ответа. Влад, конечно, считает, что она была всего лишь плодом его воображения, но он также решительный скептик. Фактически, его готовность прибегнуть к неправославным практикам, чтобы найти лекарство от своих приступов, показывает, насколько он был предан Сиси, даже идя против своих непоколебимых убеждений, чтобы найти способ быть вместе. Но была ли Ваня для него просто ментальной опорой, или она была чем-то большим?
Еще один момент, который я хотела бы затронуть, — это наука, используемая на протяжении всей книги. Говорят, что у Влада и Вани мутация в миндалине, которая приводит к форме аутизма, которая влияет на эмоции – как выраженные, так и воспринимаемые. Есть некоторые доказательства связи между аномальными функциями миндалины и формами аутизма, но исследование находится на начальной стадии. Я воспользовалась некоторой творческой свободой, чтобы это было распространено у близнецов, а также вызывало приглушенные эмоции.