— Ты обещал, брат. Ты обещал, что никогда не убьешь семью, — говорит она, ее фигура материализуется рядом со мной. Она обхватывает своей призрачной рукой мою руку, призывая меня отпустить его.
Мои глаза расширяются, когда я смотрю на нее... такую маленькую, такую бессильную. Она одета в те же окровавленные лохмотья, все ее тело покрыто порезами и ранами, ее глаз высунулся из глазницы.
Все мое тело начинает дрожать, и я отпускаю его. Миша падает на землю, а я делаю шаг назад.
— Нет, — шепчу я себе.
Она не настоящая. Она никогда не была настоящей.
Можно подумать, что годы встреч с мертвой сестрой облегчают сознание. Но каждый раз, когда я вижу ее маленькое, слабое тело, корчащееся от боли, то просто теряю рассудок.
Я пытаюсь регулировать свое дыхание, почти теряя из виду то, что происходит вокруг. Как врываются охранники отца и уводят Мишу, чтобы оказать ему медицинскую помощь.
Или как кто-то вонзает иглу в мою кожу, и весь мир начинает качаться вместе со мной.
— Только не это, — последнее, что я произношу, теряя сознание.
Я прихожу в себя намного позже и понимаю, что нахожусь в своей комнате. На моем лбу лежит холодная тряпка, и маленькие руки заботливо ухаживают за мной.
Я не думаю. Я просто реагирую, хватаю руку незваной гостьи. С ее губ срывается легкий вздох, и я понимаю, что смотрю на свою сестру.
Катя.
— Что ты здесь делаешь? — хриплю я, оглядываясь по сторонам в поисках охранников.
Ее губы дрожат, а взгляд перемещается между мной и моей болезненной хваткой. Я быстро отпускаю ее, ожидая, что она отодвинется.
Она не двигается.
— Спасибо, — начинает она, немного неуверенно, — за то, что ты сделал там. Миша всегда пристает к Елене и... — она осекается и смотрит в сторону, внезапно смутившись.
— Что? — спрашиваю я, мой голос немного грубый.
— Он заставляет ее чувствовать себя неловко, — в конце концов говорит она. — Он всегда пытается загнать ее в угол в одиночестве, а я не могу всегда быть с ней. Может быть, теперь...
— Он больше не будет ее беспокоить. Я позабочусь об этом, — заявляю я.
Я не знаю, откуда это взялось, но, когда она улыбается мне, то понимаю, что рад своему решению вмешаться.
— Спасибо, — снова говорит она и удивляет меня еще больше, когда наклоняется вперед, чтобы поцеловать меня в щеку.
Я смотрю на нее, ошеломленный. Она... прикоснулась ко мне.
Все боятся даже приблизиться ко мне, а она, по собственной воле, поцеловала меня.
Мои глаза, должно быть, выдают мое недоумение, потому что она признается:
— Знаешь, ты не так уж плох.
Встав, она выходит из комнаты. А я все еще размышляю над ее словами... и ее добротой по отношению ко мне.
— Ублюдок! Что ты себе позволяешь? — Бьянка кричит на меня сзади.
Я слегка поворачиваю голову в ее сторону, держа в руках кусок мяса.
— Барбекю? — спрашиваю я в шутку.
Ну, она не очень хорошо воспринимает это, потому что быстро достает свой пистолет, направляет его на меня и стреляет.
Пуля пролетает мимо моего уха с оглушительным звуком, прочно застряв в голове мужчины рядом со мной.
Я не реагирую, хотя Ваня, сидящая рядом со мной, быстро закрывает ладонями уши и зажмуривает глаза.
— А вот это было подло, — я дуюсь на нее, наполовину раздраженный.
— Чувак, ты с него живьем шкуру сдирал. Часами! Что с тобой не так? — она качает головой, оглядывая мое произведение искусства.
— Это должна была быть быстрая работа. Зашел и вышел. И это при том, что обычно я нарушитель спокойствия, — бормочет она себе под нос, сморщив нос от отвращения, когда наклоняется, чтобы посмотреть на то, что осталось от мужчины.
Да, это должна была быть быстрая работа. Но как только я понял, кто наша цель — армянский торговец людьми, ответственный за несколько сомнительных сетей торговли людьми в штате Мэн. Мой интерес разгорелся. Не так часто нас посылают за торговцами людьми. Может быть, потому что цели выбирает мой отец, и он не хочет, чтобы я слишком горячился на работе, ведь он знает, что я поклялся заставить убийцу Вани заплатить.
Но также, как и этот парень без кожи передо мной, я мало что знаю об обстоятельствах смерти Вани.
Мои воспоминания о годах, предшествовавших моему возвращению в семью, расплывчаты. Мне удалось собрать воедино лишь некоторые моменты. Например, то, что нас с Ваней похитили, когда нам было три года, и мы почти пять лет находились в плену у какого-то сумасшедшего. Хотя мой отец и его помощники неустанно искали нас, только по счастливой случайности итальянцы добрались до нас первыми.
Брат Марчелло, Валентино, возглавлял группу по расследованию дела о торговле людьми, возглавляемую опасными людьми, когда они нашли нас — точнее, мертвую Ваню и ее полумертвого брата. Даже он не смог предложить мне более подробную информацию, сославшись на то, что их внезапное обнаружение места происшествия — чистая удача.