Пока моя попытка помочь оказывается успешной, остальные смотрят на меня, переключая внимание с Влада на мое укрытие.
Влад цокает, почти скучающе, прежде чем схватить меня за руку и без усилий поднять на ноги и заключить в свои объятия.
— Кровожадная, — улыбается он, — мне это нравится, —комментирует он, прежде чем закружить меня вокруг себя, его грудь прилегает к моей спине, его рука обхватывает мою, когда он ласкает ту, которая держит пистолет, крепко положив свой палец поверх моего.
Один поворот, и он нажимает на спусковой крючок, попадая целе прямо в лицо. Еще один поворот, и он уклоняется от летящей пули, наклоняясь назад, чтобы выстрелить в другого человека.
Трое убиты, осталось еще двое.
Остальные, видя, что их пистолеты бесполезны, бросают их в пользу кулаков.
— Держись крепче, — шепчет он мне на ухо, когда один человек набрасывается на нас. Подложив руку под мою задницу, он подхватывает меня, направляя мои раздвинутые ноги на мужчину перед нами.
— Бей, — говорит Влад, и мне остается только подчиниться: я толкаю человека ногами в лицо, пока тот, шатаясь, не отступает назад. Еще один толчок — и он в отключке, его голова ударяется о край стола.
Влад раскручивает меня, одной рукой обхватывает за талию, другой хватает нож с соседнего стола. Он легко взмахивает им, и нож вонзается в глаз последнего мужчины.
Когда мужчина корчится от боли, его рука тянется к раненому глазу, кровь начинает стекать по его лицу. Отпустив меня, Влад берет другой нож и вонзает его в шею мужчины, разрезая плоть и наблюдая, как кровь свободно вытекает из его тела.
Верхняя губа Влада подергивается, а зрачки расширяются, когда его взгляд фокусируется на крови. В трансе он подносит руку к горлу мужчины, смазывает ладонь кровью и благоговейно смотрит на нее.
Почувствовав перемену в нем и вспомнив инцидент в Сакре-Кёр, я действую быстро. Схватив Влада за руку, я разворачиваю его, ладонями закрываю ему лицо, чтобы он посмотрел мне в глаза.
Я отмечаю его бледность и то, как его черные глаза напоминают смоляную яму. Он дважды моргает и смотрит на меня без малейшего намека на узнавание в его взгляде.
Не опоздала ли я?
Я даже не боюсь, продолжая умолять его взглядом. Даже зная, на что он способен, у меня нет желания ни бежать, ни прятаться.
— Вернись, — шепчу я, — вернись ко мне.
Он наклоняет голову в сторону, изучая меня как хищник, его уши напрягаются от звука моего голоса. Кажется, он не понимает меня и не осознает, что происходит вокруг него.
Не в силах стряхнуть его, я делаю единственное, что приходит мне в голову.
Я поднимаюсь на цыпочки и в то же время приближаю его лицо к своему. Все еще держась за его щеки, я сжимаю губы и прижимаю их к его губам.
Он не реагирует.
Не останавливаясь, я надавливаю сильнее, вжимаясь в него, пока мои губы не оказываются вровень с его губами. Его рот мягкий, контрастирующий с его твердостью, особенно сейчас, когда он, кажется, переходит на сторону убийственной ярости.
Затаив дыхание, я прижимаюсь к его губам так долго, как только могу, прежде чем понимаю, что мне не хватает кислорода. Задыхаясь, я наполняю легкие воздухом, слегка приоткрывая рот поверх его рта, и впервые я получаю реакцию.
Его верхняя губа слабо дрожит, но он отвечает на мой поцелуй, слегка касаясь своим ртом моего.
Это кажется нереальным, когда я открываю глаза и замечаю изменения в его поведении. Жизнь возвращается в его черты лица, цвет наполняет его щеки, которые тут же становятся красными.
Ни с того ни с сего он хватает меня за плечи, отталкивая от себя, его брови сведены вместе в хмуром выражении.
— Что ты делаешь? — спрашивает он, его голос груб.
— Пытаюсь помочь тебе? — я одариваю его овечьей улыбкой, которую он возвращает, даже в своем шокированном состоянии.
— Ааа, поцелуй жизни, — мурлычет он, внезапно возвращаясь к себе прежнему. — Как бы мне ни хотелось, но мы должны уйти, пока не приехали копы, — он замечает, как раз тогда, когда мы слышим сирены вдалеке. — Ты хорошо справилась, дьяволица, — хвалит он, когда мы садимся в машину, — ты действительно очень хорошо справилась.
Я впитываю его слова, пряча довольную улыбку.
— Ты сказал, что люди не будут нападать на тебя, — добавляю я, необычайно спокойная, учитывая, что в нас только что стреляли, и Влад, вероятно, убил нескольких человек.
— Они были дураками, — усмехается он, — но я не могу сказать, что мне не понравилось это. — Он потягивается на своем сиденье, и мой взгляд падает на его бицепсы.
С тех пор как я впервые его увидела, Влад был одет только в черный деловой костюм. Теперь, когда он снял пиджак, мне лучше видны его выпуклые мышцы, и я вспоминаю, как легко он расправился с теми людьми. Даже со мной рядом, он легко вальсировал вокруг, все было больше похоже на игру, чем на то, чем это было на самом деле — ситуация жизни и смерти.