В тот четверг Костанца решила на всякий случай убрать в шкафчик изящную латунную клетку с механическими птичками, которые каждый час пели гимн любви. Этот подарок Альфонсо стал предметом серьезных разногласий между матерью и дочерью. Агата требовала вернуть подарок, считая, что Костанца не должна принимать такие дорогие вещи, пока родители Альфонсо официально не попросят ее руки! В конце концов Доменико постановил, что часы, которые, к слову, не особенно-то ему понравились, будут стоять на консоли в прихожей как подарок всей семье.
– Я была бы счастлива провести сегодняшний вечер в кругу семьи! – Агата положила вышивку на столик и встала, чтобы встретить прибывших родственников.
– Надеюсь, хоть Томмазелли не явятся со своими фальшивыми улыбочками. Бог знает, кем они себя воображают… – шепнула она Иммаколате, помогая ей снять накидку.
Агата не выносила тех, кого называла «мелкими дворянами». Эти люди смотрели на нее свысока и здоровались сквозь зубы при встрече на лестнице, но неизменно приходили в приемные дни, чтобы задать Доменико пару вопросов о своих недугах. А вот с Иммаколатой, в спокойном лице которой что-то напоминало королеву Маргариту[10], Агата чувствовала особую близость. И хотя эта женщина была женой кузена мужа, Агата любила ее как родную сестру. Она задержала Иммаколату в прихожей и, отведя в сторонку, рассказала о женихе Костанцы и своих переживаниях, которые больше никто не смог бы понять. В этот момент дверь открылась, и вошел Доменико, вернувшийся из больницы. Увидев мужа, Агата умолкла. Наблюдая, как он кладет на скамью сумку и газету, она заметила на его бледном лице признаки усталости. Что поделаешь, Доменико стареет. Об этом говорило множество мелких примет. Например, накануне вечером он завел с ней странный разговор о шафере Костанцы: хотел предложить эту роль Коррадо, не дожидаясь официального предложения. «К чему такая спешка, – ответила Агата со смехом. – Ты слишком сентиментален».
Кроме того, Доменико стал более снисходительным и мягким по отношению к Гульельмо. Теперь он позволял сыну играть в своем кабинете под столом, пока изучал истории болезней пациентов, и разрешал позднее ложиться спать. «Да, он и в самом деле стареет», – с тоской думала Агата. Куда девался тот жесткий, принципиальный отец, который с такой строгостью воспитывал старших детей? Вместе с появлением седины его суровость таяла, как снег на солнце. Лишь по отношению к самому себе, к своим моральным обязательствам и к профессиональному долгу Доменико оставался тем принципиальным человеком, в которого она когда-то влюбилась.
– Что я вижу? Что это за девушка двигается с легкостью Венеры Боттичелли, словно ступает по облакам, не чувствуя ног от счастья! – дядя Коррадо улыбнулся, подмигивая племяннице.
Костанца покраснела до корней волос и бросила гневный взгляд на Руджеро, ведь только он мог все разболтать. Что ж, она найдет способ страшно отомстить ему, хотя прямо сейчас ничего в голову не приходило.
Не успела Костанца ответить, как ее чуть не сбила с ног запыхавшаяся Палидда, которая пришла в сопровождении младших братьев, соперничавших за внимание сестры, то и дело дергая ее за косу, словно колокольчик за веревочку. Гульельмо, спрятавшись за занавеской с картонным копьем в руке, с тревогой дожидался, когда двое старших кузенов наконец его заметят.
Подошли и другие гости. Джемма, которая, несмотря на возраст и недуги, никогда не упускала случая навестить брата в воскресенье, вошла в дом, заметно прихрамывая. Профессор де Доминичис, исключительно обходительный калабриец, директор престижного пансиона, прибыл вместе с двумя дочерями, которые подружились с Костанцей в школе Берлица. Едва войдя в гостиную, он подскочил к Агате, щелкнул каблуками и с образцовой галантностью поцеловал ей руку. Как обычно, пришел и сокурсник Руджеро, завоевавший всеобщую симпатию остроумными пародиями на профессоров и политиков. Он впервые привел с собой младшую сестру, которая смущенно уселась в углу. Разумеется, опасения Агаты оправдались: явилась баронесса Томмазелли, одна, без мужа, – тот простудился, и она хотела спросить совета синьора доктора по этому поводу.