– Да, пап. Я люблю его.
Теперь, чтобы считаться невестой Альфонсо, оставалось дождаться, пока родители жениха официально попросят ее руки. Костанце не терпелось всем об этом рассказать. Она поджидала кузину Палидду, которая обычно заходила по четвергам, чтобы поболтать. После того как Джузеппина, лучшая подруга, уехала, Костанца выбрала «доверенным лицом» пухленькую Палидду, которая смотрела на нее широко раскрытыми глазами и с открытым ртом.
Конечно, Джузеппина – совсем другое дело: с ней они были как сестры, и в тот вечер, когда Альфонсо сделал предложение, Костанца тут же бросилась писать подруге, спеша рассказать обо всем в мельчайших подробностях.
Но сейчас Джузеппина далеко, и поэтому приходилось довольствоваться юной кузиной. У Палидды, в ее 14 лет, все еще была несуразная и угловатая фигура. «Даже не знаю, как ее одевать», – удрученно сетовала ее мать Иммаколата. И все же у Палидды было серьезное преимущество перед Джузеппиной: будучи младше Костанцы на два года, она с благоговением внимала каждому ее слову.
Дожидаясь Палидду, Костанца думала, замолчит ли когда-нибудь синьорина Эльза, соседка с верхнего этажа, – она даже не снимала шляпу, подчеркивая этим, что зашла «на секундочку, только поздороваться», тогда как на самом деле торчала у них каждый Божий день после обеда и болтала без умолку. Она сидела бочком, наклонившись к тете Джустине, чтобы та лучше ее слышала, и сплетничала о консьержке, о детях консьержки, о неких синьоринах, которые обидели ее и навсегда стали злейшими врагами, и многих других. Костанца не понимала, как мама и тетя это выносят. Обе терпеливо сидели на диване, склонившись над рукоделием, и время от времени кивали головой. Слишком возбужденная, чтобы сидеть и выслушивать грязные сплетни, Костанца вышла на балкон, чтобы там дождаться кузину и других родственников.
«Помолвлена, я помолвлена, мы с Альфонсо помолвлены!» – репетировала она, пытаясь подобрать фразу, которая произведет на кузину наиболее сильное впечатление. Наконец в конце улицы показалась карета.
Четверг в доме Андалоро – приемный день.
У каждой уважаемой семьи был такой день, когда люди приходили после обеда, иногда засиживаясь допоздна, и дети всех возрастов в веселой суматохе смешивались со взрослыми. Тетя Джемма часто садилась за фортепиано, и молодежь развлекалась танцами или пением модных романсов.
Постоянным гостем этих вечеров был Коррадо Андалоро, двоюродный брат Доменико, который приходил с женой и четырьмя детьми. Это был крепкий, как и все Андалоро, мужчина, с большими седыми усами, за которыми он ухаживал с маниакальной страстью. Костанца и Руджеро очень любили дядю, потому что он всегда шутил и развлекал их.
Коррадо и Доменико были привязаны друг к другу так же, как некогда их отцы. Отец Коррадо, уважаемый патологоанатом в Мессинском университете, помог Доменико сделать карьеру, когда тот окончил медицинский факультет. Сам же Коррадо, хоть и получил юридическое образование, и слушать не желал о том, чтобы пойти по стопам дяди Фердинандо и работать в престижной нотариальной конторе. Он сумел самостоятельно построить блестящую карьеру журналиста. Сначала публиковался в небольших журналах, а затем понемногу начал заниматься исследованием социальных вопросов. Несколько лет назад он пришел в редакцию Gazzettino di Sicilia. На страницах этой газеты высказывал свое мнение по вопросам миграционного законодательства[8] и со временем стал одним из самых авторитетных ее голосов.
Вся семья с нетерпением ждала этих приемных дней. Когда гости уходили, тетя Джустина ворчала: такой беспорядок, будто отряд Гарибальди[9] прошел, но в глубине души радовалась, что дом наполняется жизнью, и с удовольствием наблюдала, как веселится молодое поколение. Перед приходом гостей Костанца и Агата приводили в порядок просторную гостиную. Они аккуратно раскладывали подушки на диванах, расставляли вазы с цветами, передвигали стулья и столики, чтобы освободить побольше пространства. Открывали большую стеклянную дверь, отделявшую столовую от гостиной, и выставляли на стол подносы с коньячными бокалами для мужчин и ликерные рюмки для дам. Доменико, по обыкновению, брюзжал из-за того, что дом снова погрузится в хаос. И хотя он говорил, что предпочел бы посидеть у себя в кабинете за работой или почитать хорошую книгу, радовался от души, когда приходили гости. «С этими приемными днями просто беда, – любила повторять Агата, носившаяся по дому взад и вперед. – Никогда не знаешь, сколько человек заглянет „на минутку“ и останется на весь вечер». Знали бы тогда Андaлоро, как они будут оплакивать эти приемные дни.
8
Закон, принятый 31 января 1901 г., регулировал миграционные процессы и защищал интересы итальянских эмигрантов. В период с 1861 по 1914 г. Италию покинули около 9 млн человек. –