Благодаря этому я смогла прочитать такие вещи, как «Сравнительные жизнеописания» Плутарха, «Жизнь» Мопассана, «Игру в бисер» Гессе, «Мысли» Паскаля и другие. Среди них штук 10–20 были моими самыми любимыми – например «Джейн Эйр» или «Гордость и предубеждение», – и я без конца их перечитывала. Также я вновь и вновь открывала «Мусою»[19] монаха Попчона, «Середину жизни» Луизы Ринзер, и «А потом ни сказал ни слова»[20] Чон Хе Рин. «Теорию относительности» Эйнштейна я понимала довольно смутно, но всё равно прилежно читала. Одним словом, то было время хорошей литературы.
Хотя мне в ту пору было мало лет, я упорно вчитывалась в смутно понятные мне тогда человеческую природу и человеческий разум. Стремления и ошибки персонажей, их страдания и избавление от них – всё это было настолько ярким, что почти пугало меня. Тем не менее я не могла закрыть книгу не дочитав, потому что мне было интересно, чем же всё закончится; и в конце мотивы героев становились мне намного понятнее. Вероятно, с помощью книг я сублимировала собственные подавленные стремления и фантазии, которые боялась показывать кому бы то ни было. И, как знать, быть может, именно книги научили меня внимательнее смотреть на окружающий мир и людей в нём.
За исключением моего увлечения чтением, школьные годы были не особенно весёлыми. Невозможно радоваться учёбе, если на тебя всё время давят бесконечные экзамены и оценки. Поэтому я мечтала скорее поступить в университет. Видите ли, мне казалось, что стоит только туда попасть – и выматывающая школьная зубрёжка закончится. Ох, как же я ошибалась! И став студенткой, обнаружила, что теперь мне нужно учить ещё больше, чем в старшей школе. «Зачем мне это всё знать, я же собираюсь быть психотерапевтом!» – стенала я, с огромным трудом заучивая названия бесконечного количества костей в человеческом теле. Казалось, что моя жизнь на медфаке тяжелее, чем у рабов на галерах. Но я мечтала: «Вот стану дипломированным специалистом – и всё, больше никакой учёбы. Выучил всё один раз – и пользуйся теперь полученными знаниями всю жизнь! Верно ведь?»
Но вот что странно: самым весёлым периодом моей жизни стал тот, когда я, уже практикующий врач, бесконечно училась новому. Меня к этому больше никто не принуждал, все экзамены были позади. Но когда на меня перестала давить обязанность учиться, то это занятие вдруг стало интересным. Меня с давних пор крайне манила область полноценного изучения психологии человека, и, начав ею заниматься, я перестала замечать течение времени.
И вот я, в свои 40 с лишним, приходила с работы, уделяла время детям, занималась хозяйством, разбиралась с другими делами, страшно уставая от всего этого, а часов с одиннадцати ночи и до рассвета сидела, как школьница, за книгами. Учись я из-под палки – наверняка не прошло бы и 10 минут перед учебником, как тело бы затекло, а мысли ушли бы в сторону от учёбы. Да что там, я и учебник-то не открывала бы, потому что засыпала бы прямо в детской, укладывая детей.
Но чем больше я изучала человеческие умы, тем любопытнее становилось. Я то и дело непроизвольно восклицала: «Ого, как здорово!» Раньше мне было так тошно и сложно именно потому, что я не понимала себя, а ответы на многие вопросы крылись как раз в учёбе. С её помощью я потихоньку начинала осознавать, как работает мой непредсказуемый мозг, да к тому же могла хоть чуть-чуть понять, чего хотят эти непонятные люди вокруг. Мне становилось легче налаживать связи с окружающими, и я постепенно расширяла собственный кругозор, пусть только в области врачевания. Раньше я совершала немало ошибок просто по незнанию; теперь же таких ошибок стало намного меньше. И в самом деле: знание – сила!
Все люди обладают естественным любопытством. Посмотрите на детей. Когда им что-нибудь становится интересно, они пытаются потрогать это, встряхнуть, попробовать на зуб. Стремятся любой процесс превратить в игру, чтобы ещё лучше научиться делать новые штуки. И всё это – исключительно из любопытства. С годами, однако, дети привыкают к тому, что ими управляют родители и учителя, и уже не хотят учиться без мотивации кнутом и пряником. Учёба из-под палки, затем работа из-под палки – вот так вся жизнь наша делается пресной и серой. Всё от того, что мы забываем о том, что в человеке заложено инстинктивное, вызванное естественным любопытством, стремление узнавать нечто новое.
19
«Мусою» (кор. 무소유) – буквально, «нестяжание» или «невладение». Буддийский монах Попчон (кор. 법정), крайне известный в Корее писатель-буддист (1932–2010), автор этой и многих других книг, проповедовал, собственно, нестяжание как основной путь существования человека, ведущий к его просветлению. Не издавался на русском языке. – Прим. пер.
20
Посмертный сборник эссе «А потом ни сказал ни слова» (кор. 그리고 아무 말 도 하지 않았다) – бестселлер писательницы и переводчика Чон Хе Рин (кор. 전혜린) (1934–1965). Чон Хе Рин говорила о важности душевного здоровья, душевной чистоты и внутренней свободы, считалась «автором нового времени» в Корее тех лет. Не издавалась на русском языке. – Прим. пер.