И в наших разговорах мы чаще всего просили друг друга хоть немного отдохнуть.
– Обязательно отдохните сегодня, доктор!
– И вы тоже, профессор! Постарайтесь не перенапрягаться!
Несмотря на то что мы обе очень много работали, я заболела Паркинсоном, а она – нет. Может, это потому, что она всё время танцевала, а я нет? Я высказала это предположение в качестве шутки, когда выступала на международной конференции, посвящённой танцевальной терапии. Однако, как говорится, в каждой шутке есть доля правды, так что и эти мои слова оказались до некоторой степени фактом. Ведь определённо, просто работать или же работать, танцуя, – это совсем не одно и то же: отдых и развлечение полезны нам, будто витамины.
Я примерно 30 лет подряд не отдыхала как следует. Я растила двоих детей и работала, не покладая рук, пока не пришлось из-за Паркинсона закрыть свою клинику. Другим людям я твердила, что здоровье и отдых важней всего, но, честно сказать, сама-то круглые сутки была страшно загружена, и времени мне ни на что не хватало. Я истязала своё нуждающееся в отдыхе тело, словно оно было моим рабом. Мне случалось пропускать приёмы пищи или сокращать время, отведённое на сон; тело рассматривалось мной лишь как приспособление, необходимое для работы мозга. Я была уверена, что не подведу себя, даже если буду продолжать перерабатывать и не давать себе отдыха, поэтому поначалу даже не заметила, что моё тело поломалось.
В 1999 году я не могла толком есть. Буквы, когда я писала их от руки, день ото дня становились всё мельче. К вечеру я начинала подволакивать правую ногу. Мне стало неприятно общаться с людьми, появилось тревожное расстройство. И даже тогда я продолжала думать, что всё дело в усталости, что нужно просто как следует отдохнуть, позаниматься спортом, и я буду в норме. Разумеется, всё это были просто отговорки. Ни спорт, ни отдых мне не помогли: вконец измучив собственное тело, я в результате заработала диагноз «болезнь Паркинсона».
Почему же я на словах утверждала, что отдыхать необходимо и продолжала истязать себя? Оглядываясь назад, думаю, причина в том, что тогда я считала: абсолютно все дела должны быть выполнены именно мной. Да что там, я была уверена, что на работе и дома без меня попросту не справятся: всё будет сделано неправильно, а то и не сделано вообще. Поэтому мне регулярно случалось взваливать на себя даже те задачи, которые я не обязана была исполнять. Мне даже нравилась такая напряжённая жизнь: она была доказательством того, что я нужна и важна.
Может быть, именно поэтому мне становится ещё грустнее, когда я вижу людей, которые, подобно мне когда-то, живут, словно белки в колесе. Мне очевидно: если сказать им, мол, будьте бережнее к себе, ведь тело, как и любой механизм, ломается от перегрузок; они пропустят эти слова мимо ушей. Так, мой трудоголик-муж, узнав, что у меня Паркинсон, испугался, но не сказал: «Так, вот сейчас я закончу текущий проект и спланируем-ка отпуск». Потому что он прекрасно понимал: когда ты работаешь и работаешь без конца, никакой передышки взять не выйдет.
Людям, привыкшим работать до изнеможения, в первую очередь необходимо выделять себе время для отдыха. Запланировать перерыв заранее и твёрдо решить: когда его время настало, надо отложить всё и отдыхать.
Однажды мы с мужем составляли планы на год, и я предложила ему в первую очередь спланировать отпуска. Он спросил:
– Как ты себе это представляешь? Ведь неизвестно заранее, как сложатся дела в течение года. Не можем же мы просто так, наугад, выбрать период, когда нас не будет на работе!
– Больница без тебя не рухнет! – ответила я ему.
У современных людей не бывает такого времени, когда они вообще ничем не заняты. Мы постоянно что-нибудь, да делаем. Всё потому, что, даже не имея возможности прибежать первыми в марафоне, мы боимся остаться позади. Ищем какую-нибудь информацию в своём смартфоне, смотрим новости в интернете; даже когда едем в автобусе или метро, мы постоянно что-нибудь рассматриваем или слушаем. Это-то и есть постоянное погружение в информацию. Из-за непрестанной стимуляции вплоть до самого сна в какой-то момент наш мозг оказывается перегружен и выдаёт головную боль как знак, что он больше не может воспринимать раздражители. Тем не менее мы не позволяем себе роскошь просто побыть в прострации. Наша тревожность не даёт нам просто взять и ничего не делать.
Однако точно так же, как нашему желудку необходимо время для переваривания пищи, мозгу необходимо время на отдых. Ему нужно время, чтобы переварить все внешние стимулы, всю информацию, которые накопились у нас в голове перед сном. Когда мы отдыхаем, мозг перестраивает и интегрирует полученную нами информацию: что можно отсеять, а что имеет смысл оставить. Так формируется мышление. Если мозг бесконечно вынужден отвечать на внешние раздражители, то он не отдыхает и в конце концов изнашивается. Таким образом, если вы не можете придумать ответ на какой-либо вопрос, попробуйте пока что забыть об этой проблеме. Вполне возможно, что вашему мозгу просто требуется больше времени на поиски информации по этому вопросу.