Еще до начала консультаций Чхве Хичжу немало знала о Хаён. Эту информацию могла предоставить только тетя Сонгён. Казалось, консультация была лишь предлогом, чтобы разузнать подробности о прошлом девочки.
Она не желала больше говорить об этом. Время идет, и естественно, что в нем, как в старой книге, появляются вырванные страницы. Хаён могла бы заполнить эти лакуны ложными воспоминаниями, но не хотела. Точнее сказать, не хотела вновь оживлять те воспоминания. От одной мысли об этом голова начинала болеть так, будто вот-вот расколется.
Госпожа Чхве смотрела недоверчиво. Хоть она и говорила, что, если нет желания рассказывать, не надо делать этого, но спустя пару месяцев вновь возвращалась к тем же вопросам – так, будто задает их впервые.
С какого-то момента Хаён действительно перестала помнить многие вещи. При попытках выудить что-то из памяти перед глазами возникал лишь белый лист. Конечно, ушли не все воспоминания, связанные с матерью, – как ни странно, стерся лишь день ее смерти. То же касалось и событий в доме бабушки и дедушки. Хаён запомнила, что из-за пожара была вынуждена переехать в дом отца, но события самой ночи, когда вспыхнул пожар, стерлись. Избирательная амнезия – так называют подобные симптомы в книгах.
Когда однажды ей снова задали тот же вопрос, настроение Хаён испортилось настолько, что она перестала разговаривать. Госпожа Чхве не сдавалась, будто пытаясь решить задачку из домашнего задания, и упорно мучила Хаён. Не в силах терпеть, та кричала и плакала.
– Да говорю же я, правда ничего не могу вспомнить! Даже через силу ничего не выходит… – Тут Хаён хваталась за голову и жаловалась на боль.
Все начиналось как актерская игра, но – от полного погружения или от чего-то иного – позже она действительно испытывала боль: тело покрывалось по́том и начинало содрогаться в конвульсиях.
После того дня госпожа Чхве больше не затрагивала эту тему.
Придя домой после консультации, уже лежа в кровати, Хаён попробовала разобраться с этим вопросом самостоятельно. «Если сильно захотеть, то и воспоминания можно стереть». Так она подумала – и забыла об этом.
Дальнейшие консультации были полны вопросов и ответов о школьной жизни, о происходящем дома и о том, как Хаён чувствовала себя в тот день. Бывало, она, словно воробей, чирикала о книгах, которые читала на тот момент, о глупом классном руководителе, об одноклассниках… А бывали дни, когда ей не хотелось ничего говорить, и она лишь рассеянно смотрела в окно и грызла ногти.
«Что я, черт возьми, здесь делаю?» Наблюдая, как госпожа Чхве, подобно попугаю, задает одни и те же вопросы пациенту, которому это неинтересно, Хаён иногда хотела ответить наобум, чтобы та застыла в изумлении. Однако это ничего не изменило бы. Хаён становилось так скучно, что было трудно выносить эти встречи. К счастью, хоть и с трудом, но с помощью отца удалось завершить данные консультации.
…Хаён, державшая куклу в руках, перевела взгляд на госпожу Чхве, наблюдавшую за ней.
– А вы знаете, вначале я думала, что ни слова не скажу вам.
– Да? Так ты поэтому около месяца молчала…
Закончив осматриваться, Хаён подхватила понравившуюся ей плюшевую игрушку и присела напротив доктора Чхве. Взяв со стола чашку, сделала глоток чая. Начавший остывать напиток приобрел горечь, но это было даже неплохо. Хаён продолжила говорить, крутя в руках игрушку:
– Вообще не хотела приходить. Если б не обещание, данное отцу, никогда не пришла бы в место, подобное этому центру.
– Обещание? Впервые слышу… О чем вы договаривались?
– М-м-м… у этого чая чудный аромат. Так мягко обволакивает рот, это приятно… Напоминает вас. – Девочка естественным образом перевела тему разговора, избегая ответа. Госпожа Чхве, которая была чувствительна к похвалам, слегка покачала головой и улыбнулась.
«Ты ослабила бдительность, поскольку давно не была здесь; следует быть осторожнее», – прозвучало предупреждение в голове Хаён. Опасаясь, что доктор Чхве может вернуться к вопросу об обещании, данном отцу, она быстро задала встречный вопрос:
– Где такой продают?
– Мне его прислал друг из Посона. Это весенний сбор прошлого года. Нежный аромат, да?
– Я тоже была в Посоне. Горы представляли собой одно сплошное поле зеленого чая…
Хаён никогда не была в Посоне, и все, что она знала, было почерпнуто из интернет-фотографий полей посонского зеленого чая. Иногда ее рот извергает ложь прежде, чем она успевала осознать это. В последнее время такое происходило редко, но приход сюда, видимо, активировал забытые привычки.