- Линда, привет! - из машины выскочил Том Джонсон. Да, тот самый Томи! - Линда, как я рад!
Они сели в маленьком кафе здесь же, неподалеку. Томи это первая любовь. Первая влюбленность, тут же поправила себя Линда. Она, конечно же, рада его видеть, почему бы и нет. Но почему он уж так, неестественно даже, рад? И почему сейчас настолько сентиментален? На него не похоже. (В тогдашних их отношениях она была влюблена куда сильнее, чем он.) Он прощается? Он последний день здесь?
"Последний день среди вас всех". - Томи считает, что внес ясность. Слово за слово, выяснилось, Томи решился на трансформацию. Ему тяжело далось, но теперь все сомнения, страхи позади, и он счастлив.
- И что же ты выбрал, Томи? Кем теперь станешь?
- Это так сразу не объяснишь, - начал было Томи.
- Каким-нибудь жуком или же наоборот, сверхчеловеком?
- Я выбрал нечто мифологическое. Можешь себе представить?
- И кем же ты будешь в таком случае? - Линда попросила подсказку у своего искусственного интеллекта, - Зевсом-громовержцем или, напротив, чем-то хтоническим? - Далее она говорит фразу, за которую ей сразу становится стыдно. - Неужели так тошно сидеть на безусловном доходе? Ты ж только начал.
- Ты не поняла, Линда. Я не от скуки. Просто меня тошнит от вашего мира. Я хочу, давно уже хочу выйти из мира людей, в силу своей человеческой ограниченности мнящих себя естественными, и амбициозных, возомнивших, что превзошли человеческие цели и смыслы, хомокреаторов. Да что там "выйти"! Это бегство. Знаю, сейчас ты скажешь, бежишь от мира, используя технологии этого самого мира, так? Здесь противоречие, согласен. Но это будет последнее мое использование технологий вашей цивилизации.
- Я действительно не понимаю.
- Но уходить от цивилизации в природу глупо и утопично, согласись. Это тупиковый путь. Вспомни движение "природосообразных хомокреаторов". Я же нашел выход - уйти от цивилизации в то, что и выше природы, и вне цивилизации. Ты слышишь, вне! И потому, получается, выше? Я не боюсь, что зазнаюсь. Потому как для меня здесь главное, что именно вне. Вне культуры с ее предельным и относительным, с ее истинами и утопиями, с ее Добром и Злом, - не давая Линде вставить слово, - Понимая при этом все, но понимая извне. Скажешь, а разве это "извне" не дает человеческая рефлексия? Только мне-то нужно нечеловеческое извне! Мне нужен скепсис античного бога. Всепонимающий скепсис.
- На это ты мог бы претендовать и без всякой трансформации.
- Нет.
- Неужели так уж трудно убедить себя, что ты скептичен и все понимаешь?
- Мне ни к чему миражи, для этого есть человеческое. Человек создал целую культуру миражей. По мере роста могущества человека миражей становится только больше. Мне нужна подлинность бога. Подлинность, что может быть подлинностью одного только бога! До сих пор "бог" у хомокреаторов был лишь метафорой, синонимом сверхчеловека, я же стану богом без кавычек, понимаешь?!
- Стой-ка! Томи, а при чем здесь трансформация? Что ты должен отрезать у себя или что присобачить к себе, дабы стать богом?
- Ряд операций на мозге. Сложная методика изменения сознания.
- Томи! - вскрикнула Линда. - Ты же станешь не богом, а статуей бога. Ты видел такие в музее - с мраморными невидящими глазами.
- Ха! Поверила! Генетические модернизации, открывающие дорогу к бессмертию. Манипуляции с генами, призванные вызвать бессмертие. Поняла? Да, это спорная методика, но я подписал согласие на эксперимент. Мне терять нечего. Я буду бессмертным, следовательно, у меня будет сознание бога. Но чтобы это было сознанием бога, а не просто бессмертного человека, там запланирован еще целый ряд трансформаций сознания, самосознания, поэтапно, конечно, и кое-что надо будет сделать с телом, - и снова взвинтив себя. - Мне терять нечего!
- А ты и не потеряешь. Ты же не будешь знать сразу, стал ли бессмертным, а сознание бога уже при тебе. Правда, потом может возникнуть разочарование.
- Как была полузнайкой, так ею и осталась. Бессмертие есть прекращение старения клеток. Тестируется легко.
- Томи, я много чего не знаю и смутно представляю античность, но разве античные боги могут быть иступленными? - ей вдруг стало жалко Тома.
- А вот не надо! - Тома возмутила ее жалость, не такая и сильная, кстати.
Попрощавшись с ним, она понимала, что уже опоздала из-за него. Ничего, возьмет такси. Она думала о том, как странно: в ту пору, когда они дружили, она не видела в нем того, что сделало бы его сегодняшним Томом. Потому, что была влюблена? Не видела, или действительно еще не было в нем зерна теперешнего Тома? Они оба были глупы, наивны. Но их чувства были чисты, свежи. Чистоту и свежесть принять за любовь? До знакомства с Джонни она и представить себе не могла, что задастся таким вопросом. В начале спора с Томом ей казалось, он сейчас позовет ее с собой, ну, да, "в боги" (это она переключает мысль на другое), на Олимп, пить амброзию. А ему лишь бы выплеснуть на кого-то свою правоту. Так и надо ей, размечталась, Линда принуждала себя к самоиронии. Неужели, чтобы не думать о том, не есть ли идея Тома пародия на то, к чему хочет пробиться она? А что, если и не пародия, а оно самое и есть. Независимо от того, выберет, не выберет ли она для себя переход. И она поняла сейчас, что не станет обсуждать это с Джонни. Она должна сама.