- Можно, - согласился я. - Во, глянь! Классные ножки!
Я увидел именно то, ради чего стоило гулять по набережной. Стройненькая босоногая девочка сидела в седле, лошадь вел под уздцы скучный дяденька. Он деньги зарабатывал, а девочка радовалась жизни. Распущенные волосы золотились на солнце, речной ветер перебирал пряди, загорелая ножка с крошечными вишневыми ноготками трогательно свисала... ну да, девчушка была в шортах, совсем коротеньких... в маечке розовой в облипочку, с блестящим котенком на груди... Шестнадцать лет, наверно...
Следом за всадницей шел ее парень и нес ее вьетнамки. Ездить верхом во вьетнамках нелепо, это даже я знаю.
Парень снял подружку с седла и поддержал под локоть, пока она вставляла изящные ступни в свои вьетнамки. Потом они ушли, а унылый дяденька так и остался стоять со своей кобылой - или это была не кобыла? Он ждал новых клиентов, он их высматривал - каждый пацаненок старше четырех лет, идущий с мамой и папой, вызывал у него коммерческий интерес.
Семенов уставился на лошадь. Мне бы сразу забеспокоиться, видя, что рот у него приоткрылся, лицо окаменело, а во взгляде - безумие. Мне бы увести его подальше! Не сообразил.
Я отвлекся на шашлычницу. Возле столиков стоял шалаш из двух черных фанерных плакатов, на них мелом было написано меню с ценами. Не то чтобы я хотел сэкономить на шашлыке, если бы хотел - пошел бы в мерзкую забегаловку на другом конце набережной, но следовало определиться - берем настоящий, правильный, из баранины, надежный - из свинины, сомнительный - из говядины, или вообще нечто странное - шашлык из сома. Я даже не представлял, где в наших краях водятся сомы.
И вот подходит Семенов к лошадиному поводырю и начинает нести чушь: всю жизнь мечтал покататься, любые деньги, хоть просто в седле посидеть! Поводырь тоже не понял, с кем имеет дело, но понял зато, что цену можно задрать до небес. Он сказал: пятьсот. Семенов достал деньги и, не успел я квакнуть, отдал банкноту поводырю. А потом не вскарабкался, нет! Он взлетел в седло, выдернул из поводырьих рук поводья и поскакал по набережной.
- Су-лей-ман! Су-лей-ман! Су-лей-ман!..
Конский галоп - это музыка на три четверти, каждый знает. Копыта просто пели: Су-лей-ман, Су-лей-ман. Люди шарахались, поводырь орал, а я смотрел вслед и наслаждался музыкой.
Он ускакал в дальний конец набережной - туда, где уже начинается промзона. И что он собирался там делать - я понятия не имел. Поводырь уже звонил в полицию: караул, коня угнали!
Я в лошадях не разбираюсь, но у этого коня на морде было написано: стар и на всем поставил крест, ходить - только прогулочным шагом. И надо же - ускакал!
Я подумал: там дальше ехать некуда, одни древние заборы, Семенов опомнится и повернет лошадь обратно. Конечно, придется дать денег поводырю, не без этого. Я даже был готов разделись с Семеновым расходы. Так что я нашел свободное место на лавочке и сел ждать.
Просто так ждать скучно. Я вставил в уши наушники от смартфона и включил себе "Фауста" Гуно, которого ночью скачал на Ютубе. Как и у всех, у меня эти старые оперы были набором концертных номеров: ария Мефистофеля, серенада Мефистофеля, солдатский марш... Мне хотелось восстановить связность в этой опере, логику мысли, да и еще... В общем, это было похоже на охоту. Я ловил изящные музыкальные фразы, такие маленькие бисеринки в жемчужной ткани, такие вкусные изысканные кусочки на роскошном банкетном столе Гуно, те, мимо которых я раньше проскакивал.
И вот на подступах к ехидной серенаде Мефистофеля я вдруг опомнился. Семенов-то, Сулейман Семенов, пропал основательно! Что, если лошадь его сбросила?
Я стал ему названивать. Он не брал смартфон. Все это мне сильно не нравилось.
И тут я увидел еще одно нововведение нашей набережной - велорикшу. Они появились еще в прошлом году и брали за километр туда, километр обратно, тысячу рублей. Если кому охота с шиком прокатить свою девушку под розовым с цветочками тентом - тысяча не деньги. К тому же, рикша наверняка знает, в каком кафе можно поесть прилично, а какое лучше объезжать десятой дорогой.
Педали крутил парнишка лет девятнадцати, возможно, начинающий бизнесмен. Если в день прокатятся двадцать пар - то, считай, зарплата рядового труженика в кармане. Конечно, он с кем-то делится. Ну, за два выходных дня у него будет месячная зарплата, причем работа - на свежем воздухе и даже смахивает на спортивную тренировку.
Я подозвал велорикшу и объяснил ситуацию. Естественно, речь шла уже о совсем другой сумме, но я не возражал. Так что сел я на эту странную конструкцию под розовенький тент и покатил, причем довольно шустро.