- Лидия Сергеевна, я к ней в гости не собираюсь. Мне просто нужно задать пару деловых вопросов. Очень деловых.
- Насчет ее фирмы?
- Да.
- Телефон не дам, она не разрешила. Но, так и быть... Ищите в фейсбуке. Она там Инга Кальман.
- Лидия Сергеевна, я ваш вечный должник.
- Это я ваша должница. Если бы вы Мариночку не отпустили, она бы до сих пор с вами мыкалась. В однокомнатной! А теперь у нее фирма, детки, квартира хорошая, четыре комнаты с лоджией, машина...
Мне стоило некоторого труда откланяться.
Уже на лестнице я осознал: да, квартира, да, фирма, но старая вешалка ни слова не сказала о муже! Был бы статусный и богатый муж - похвасталась бы. Значит, Маринка-Инга, скорее всего, еще раз сходила замуж и развелась.
Теперь нужно было двигаться в сторону дома. Но на душе было неспокойно. Я решил еще раз дойти до семеновского жилища - мало ли что.
По дороге я названивал Семенову. Он не откликался. Страшно было подумать, куда он мог забраться с этой дурацкой лошадью!
Наконец я оказался возле его дома и стал думу думать.
Можно было пойти к нему домой и сидеть там, нервничая и успокаивая себя крепким и сладким чаем. Но я все время помнил, что Семенов - при лошади. Если он все же поедет ночевать домой, то наверх он скотину не потащит. И с него станется, приехав, отвести ее в сарай и там же устроиться на ночлег.
В общем, я решил подождать еще немного возле его дома, точнее - гуляя поблизости от ворот. Это требовалось для безупречной чистоты совести: сделал все, что мог, и торчать тут до утра просто не имею права, есть же у человека обязанности перед собственным организмом?
Восемь шагов направо и восемь шагов налево...
- Мишка, привет! - окликнули меня. - Какими судьбами?
Я повернулся - человек из прошлой жизни, знавший Михаила, заслужил хотя бы несколько вежливых слов. Но, увидев его, я даже обрадовался. Это был мой бывший однокурсник Норберт Романенко. Имечко было - не то что одна на весь город, а, наверно, даже одно на всю область. В школе парня наверняка звали Норкой и даже норным животным, за что и нарывались на крепкие кулаки. Романенко был невысок, плечист и, насколько я помнил, занимался в юности боксом.
- О,привет! Ищу одного балбеса, - ответил я. - Вроде уже должен дома появиться. Трубку не берет, дверь не открывает, наверно, вот-вот появится.
- Он тут, что ли, живет?
- Вот в этой подворотне.
Я имел в виду ворота, ведущие во двор, где в самой глубине стояло пятиэтажное здание дореволюционной постройки.
- И что, так и будешь тут шагать взад-вперед?
- Во дворе лавочка есть, - неуверенно сказал я.
- Лавочка! Вот что - идем со мной в "Сонату"! Угощаю!
Кафе "Соната" было у нас из самых древних, его еще, поди, при Брежневе открыли. А имя дали со значением - предполагалось, что там будут не наливать, а устраивать музыкальные вечера. Может, с самого начала и устраивали, но сейчас "Соната" превратилась в ночной бар, а почему сохранили старое название - понятия не имею.
- Да как-то неловко... - пробормотал я. Очень не хотелось тратить деньги в этом сомнительном заведении, а не тратить тоже нельзя - Норберт мне не брат и не сват, угощать меня не обязан.
- Не дребезди, Миха. Если я пойду туда один, то нажрусь в хлам, и девки мне кошелек облегчат. А с тобой - выпью, но в меру. Это такая благотворительность с твоей стороны, понял?
"Соната" была в угловом доме, вход как раз с угла, окна - на обе стороны, и если удачно сесть, семеновская подворотня отлично просматривается...
- Ладно, - сказал я. - Только без роскоши.
- Не могу пить дешевое пойло, возьму приличное.
Романенко как-то слишком старательно показывал свое благосостояние. Ну что, одет прилично, рожа гладкая, может, даже джип на той стороне улицы - его собственность. Да не все ли мне равно? У меня голова другим занята, у меня в голове - Семенов и лошадь.
- Что-то случилось? - вежливо спросил я.
- Случилось... Тут один человечек бывает, надо бы с ним пересечься. Ну, пошли, что ли?
Я подумал - уж лучше сидеть в "Сонате", чем во дворе на лавочке.
Это был третьеразрядный бар с интимным полумраком, хотя спиртное предлагалось качественное. Но его почти никто не брал - тут пили пиво или "отвертку". Под потолком крутился зеркальный шар, и мельтешение разноцветных бликов наводило на мысли о заводской дискотеке. Музыка тут была гнусная. Плавал дым, причем не только табачный - кто-то в дальнем углу баловался травкой.
Мы сели на высокие табуреты возле зеркальной стойки.
Публика собралась, как я понял, постоянная, многие через весь бар выкликали Васек, Наташек, Шуриков. В отдельном закутке сидела девичья компания.