Символично, что Кришнамурти обвинял разум (mind) в его узости (narrow-minded) или даже "callousness". Последнее слово интересно в том плане, что первоначально в средние века оно обозначало "затвердение" от латинского callus, callum - "затвердение, огрубение кожи". Начиная с 17-ого века это слово стало применяться к бесчувственным, грубым людям, обозначая в переносном смысле "hardened in the mind" или "толстокожий".
Кришнамурти часто употреблял слово thing, которое в неакадемических переводах звучало бы буквально, как "такая штука" или даже "штуковина". Он нередко избегал употребление как имен собственных, так и глаголов. В итоге переводчикам очень трудно связно переводить его предложения, не теряя при этом смысл сказанного. Чтобы придать академическим текстам плавность восприятия, переводчикам приходится приводить свою интерпретацию сказанного, вставляя нарицательные имена и добавляя глаголы по своему усмотрению. Например, фраза, буквально звучащая как "там есть надежность" в русском переводе звучит как "ум чувствует защищенность".
Еще два характерных примера символичности образов Земли в речи Кришнамурти, скрашенных при переводе на русский. Выступая против мертвого груза накопленных знаний, Кришнамурти риторически восклицал "This knowledge is forming a groove in which I live. How am I to break it down?" В русском издании эта фраза звучит так: "Так вот, пойму ли я, что это знание неизбежно формирует рутину, в которой я живу? Как мне разрушить этот механизм?" Ключевым словом в этой фразе, бьющим по сознанию читателя, служит слово groove, происходящее от старинных слов "яма, могила, траншея". Такой образ значительно глубже, чем русское слово "рутина" (routine), ассоциирующееся с колеей или проторенной тропой.
Второй оборот относится к выражению Кришнамурти to grapple with this, переведенный как "справиться с моей задачей". Обратим внимание на то, что слово grapple означает железный крюк для соединения одной вещи с другой, и потому несет в себе явную Земную образность, исчезнувшую в русской интерпретации переводчика.
Стихия Огня проявляется во многих образах световых лучей, видений, прозрений и порывов, характерных для Бома:
Видеть (see), рассматривать (view), обозревать, предвидеть (foresee), вспыхивать (flash), прояснять (clear), жаждать, (want), воспринимать (perceive).
У Бома часто встречаются вводные слова "видите ли вы" (you see), "насколько я могу судить" (as far as I can see), на первый взгляд (at first glance), имейте в виду. Он придавал большое значение озарениям, вспышкам (flash), молниям, иллюзиям, побуждениям, надеждам, стремлениям, импульсам, порывам, эволюции, тенденциям, процессам, способности замечать и зорко следить (observe deeply) или "иметь намерение" (to have the intention).
Свету и энергии Бом противопоставлял темноту и слепоту. Поискам твердого абсолюта он склонен был противопоставлять вопросы о существовании нематериального духа (spirit). Земным предметам или вещам Бом противопоставлял абстрактную бесплотность. Например, он видел, что "истина - не вещь. Она есть то, что выражено словом "nothing" в его глубоком значении - ничто, не-вещь. Таким образом, истина не-субстанциональна, не-вещественна (`no-thingness')".
К концу бесед с Кришнамурти Бом пришел к важному для себя выводу, что его видение должно стать активным желанием. Это именно тот вывод, к которому в главе о селестиальных близнецах приходили король Георг VI и поэт Поль Элюар. Увидеть для них означало изменить, повести за собой, вдохновить.
Отношение к Разуму было одной из центральных тем диалогов между Бомом и Кришнамурти. Казалось бы - это естественная сфера Воздуха. Люди типа Воздуха более всего склонны превозносить разум, науку, способность мыслить, понимать. Для Воздуха естественное функционирование - это получение информации и облачение ее в слова. Показательно, что против этого восставали оба собеседника, но оба атаковали Воздух с разных сторон. Для Бома главным признаком Разума было интуитивное озарение, а для Кришнамурти - это некая неподвижная первооснова, стоявшая за озарением (ground).
Говоря о необходимости прийти к чему-то значимому, Кришнамурти производил впечатление человека, готового открыться чему-то неизведанному. Но когда он приводил примеры поведения, призванного совершенствовать природу мышления человека, все они оставались связанными исключительно с действиями на уровне стихии Земли. Так, для Кришнамурти голодание, самоотречение, отказ от удовольствий, воздержание или бедность были единственными известными ему способами повлиять на деятельность разума в целом. Поразительно, но при этом у него не появлялось ни одного упоминания воздействия, связанного со стихией Воздуха и непосредственно ментальной активностью. На что Бом, в свою очередь отвечал понятиями из категории Огня и желаний: он мечтал изменить разум посредством устремленности и намерений. Как будто одного усиления желаний может быть достаточно для эволюции умственных способностей, связанных с Воздухом!