- Тварь! - выплюнула она. - Ублюдок! - Вторую пощечину ей влепить не удалось: руку перехватил Меррил и быстро завел ее за спину.
Фелисити продолжала трепыхаться.
- Ты должен извиниться! - выкрикнула она, глядя на Томлинсона.
- Извинись, - повторила она, но в ее голосе уже не было уверенности; в нем задребезжала нота страха.
Фелисити замерла.
- Извиниться? - несмотря на красные от ударов щеки, Томлинсон улыбался, словно предвкушая что-то очень интересное. - Но за что я должен перед тобой извиняться?
Он поднял брови и округлил рот - само воплощение недоумения. Зал притих, прислушиваясь к их диалогу, и кто-то опять включил стробоскоп.
- З-за это приглашение... это просто подло, я даже... - запнулась Фелисити, окончательно осознав, что их слушают все, кто собрался в зале. Ручища Меррила оставалось сомкнутой не ее запястье.
- Ни з-за ч-что, - передразнил ее Томлинсон. - Или давай так - я извинюсь перед тобой, а ты извинишься перед ним, - он выразительно сжал ладонью свой пах и сделал драматическую паузу. - Потому что само существование таких уродин, как ты, оскорбляет мой член!
Ему зааплодировали, засмеялись, засвистели.
Томлинсон медленно протянул к девушке руку: Фелисити замерла и затаила дыхание.
Он ухватил в горсть оборки ее декольте - а потом рванул вниз. Дешевый материал кое-как состроченного платья разошелся легко и быстро.
- Сиськи! - Меррил схватил вторую руку Фелисити, которой она пыталась свести края разорванного платья, и начал медленно поворачивать ее вокруг собственной оси. В прорехе зияло белое рыхлое тело, чашечки черного кружевного бюстгальтера с красным бантиком между ними издевательски торчали наружу.
Льюис, который до этого довольствовался ролью зрителя, начал проталкиваться поближе к сцене.
Фелисити открыла рот, но тут Меррил толкнул ее на Томлинсона, как большой пляжный мяч. От Томлинсона она снова отлетела к Меррилу, бестолково размахивая руками, и платье с каждым движением сползало все ниже. Ее лицо некрасиво распухло и пошло пятнами, а из носа выскользнула капелька крови.
И тут ее подхватил и поставил на ноги Льюис.
Фелисити ошеломленно помотала головой...
- Вы слишком разошлись, - вполголоса сказал Льюис и добавил, - давай заканчивать, ладно, Берти?
Томлинсон скользнул взглядом по белому круглому блину лица Фелисити с красной, размазанной под носом полосой и устало вздохнул.
- Ты прав, шутку надо заканчивать вовремя, - согласился он и изящно склонился перед девушкой, взмахнув воображаемой шляпой.
- Мадам, благодарю вас за все то удовольствие, которое мне доставило ваше общество.
Фелисити, шмыгая носом и некрасиво распялив рот, затягивала на себе платье, но полоска кожи все равно оставалась на виду.
Низкое прерывистое "Ге-е-е-е...бгеее", которое она безуспешно пыталась подавить, казалось, идет прямо из ее обширной груди.
Когда Льюис попытался ее увести, она передернулась, сбросив его руку, и побежала к выходу.
- Золушка, не забудь свою туфельку! - прокричал ей вслед кто-то из толпы, когда она неслась к дверям с пыхтением и топотом.
- Братья, я думаю, нам пора увидеть настоящий горячий стриптиз! Девушки, прошу!!! - объявление, которое сделал Томлинсон, было последним, что вылетело из полузакрытой двери вместе с обрадованным ревом зала...
- Ну что? - подскочил ко мне Эндрюс, когда я положила трубку.
- Что? - я провела рукой по лбу и поняла, что мне срочно нужна сигарета. - Пошли на площадку, расскажу.
Я одолжила его "Пэлл-Мэлл", затянула и стряхнула пепел на гофрированное железо, а затем, уложившись в несколько фраз, изложила события.
- Мерзость, - поморщился Эндрюс. - Я на многих вечеринках братства был, и градус иногда зашкаливал, но такого видеть не приходилось...
- Думаю, надо учесть, что там уже собрались лучшие из лучших; нормальные парни бы просто не приводили девушек на эту вечеринку.
- Кстати, а ты что, состоял в братстве? - удивилась я. Мне казалось, что Эндрюс, при всем его дружелюбии, большой индивидуалист.
- Нет, как приглашенный гость. На втором курсе думал все-таки вступить, но тогда же вылетел из университета...А не слабовато ли для шантажа? - резко сменил тему Эндрюс.
- Ты имеешь в виду, ей не переломали кости и не изнасиловали? Но ведь и они боялись не того, что их посадят в тюрьму: они боялись огласки. Томлинсон бы потерял место на кафедре, Меррил бы здорово подгадил папе-политику, и Льюиса бы, наверное, карманных денег лишили.