Как вы уже могли догадаться, прошел еще один год. И снова был теплый летний день. На этот раз Наталья Александровна никуда идти не собиралась, она ватрушки пекла. Кстати, потрясающие у нее ватрушки, надеюсь, мне еще удастся когда-нибудь ими полакомиться. Насколько уж моя мама в выпечке сильна, но здесь что-то совершенно особенное.
Однако я отвлеклась. Собственно, она никуда не собиралась, зато я уже вовсю направлялась к ним. Такое впечатление, что я в этой истории принимала непосредственное участие, хоть это и не так. Я просто регулярно маячила где-то рядом, поэтому часть фрагментов мне удалось получить, скажем так, из первых рук и еще тепленькими.
В общем, пришла я к Ленке, и мы уселись уплетать ватрушки. Общались, как часто бывало, все втроем. Наталья Александровна человек очень легкий и приятный, предрассудками не особенно отягощена, как я уже упоминала, так что при ней можно озвучивать почти все то же самое, что и без нее. Фоном работал телевизор, который просто забыли выключить, когда я пришла. Короче говоря, все тихо, мирно, и неожиданностей ничто не предвещало. Неожиданности они на то и неожиданности, чтобы о них никто заранее не догадался.
- Обалдеть, это же она! - закричала ни с того, ни с сего Наталья Александровна.
- Кто она? - в недоумении откликнулись мы с Ленкой.
- Да та девушка, которая то кондуктор, то не кондуктор, вот она, в телевизоре, песни поет!
Мы с Ленкой уставились в чудо-ящик. Он нам продемонстрировал девушку лет двадцати пяти в абсолютно невозможном платье, которое я вряд ли смогу словами описать. Где-то лоскутки ткани, где-то голое тело, все, что не прозрачное, переливалось, как дискотечный шар. У девушки были две косички, несуразные, как у Пеппи Длинный Чулок, только не рыжие, а блондинистые. Она прыгала по сцене и пела жуткую пошлятину, от которой у любого адекватного человека волосы сначала встанут дыбом, а потом начнут непоправимо седеть.
- Ну и дела, - заключила я. - Очень своеобразная мадемуазель. Даже не знаю, что еще сказать.
- Все бы ничего, Сашуль, только как она там оказалась? Сначала меня это удивляло, но теперь уже начинает пугать. Как может одна и та же девица с такой скоростью менять амплуа? И почему она все время попадается мне на глаза? - спрашивала Наталья Александровна, вышеупомянутые глаза которой округлились и стали размером с блюдце, натурально как у собаки в сказке Андерсена про огниво.
После этого мы погрузились в долгие размышления и понастроили множество теорий, которые я вам не буду пересказывать, чтобы не испортить вашу будущую дискуссию. Коротко говоря, вот так я и сама увидела эту невероятную девицу.
Ну, вы поняли, следующий год, опять летний день. Действие пятое: Наталья Александровна идет на свидание. Уж не помню, говорила вам или нет, но мужчины у них в доме не было. Отец Ленкин умер, когда ей было два года, и Наталья Александровна с тех пор перебивалась только кратковременными романами. Не потому, что ухажеров не хватало, их было хоть отбавляй; а потому, что не хотела вот так взять и на место любимого мужа кого-то привести. Но тут вдруг решила, что момент настал, да и мужчина искренне приглянулся, в общем, нацелилась на серьезные длительные отношения.
Пригласил он ее в какой-то нереально дорогой ресторан, лобстеров кушать. Наталья Александровна решила соответствовать случаю, прикупила коктейльное платье, навела марафет и поехала обменивать природное обаяние на еду. Хочется заметить, что этот ресторан из тех, в которых в таких больших красивых аквариумах держат рыб и всяких членистоногих и готовят эту живность на глазах у истекающей слюной публики. Выбрали они себе какую-то разновидность блюда с лобстером и стали наблюдать за процессом. Сидят, беседуют, мило перешучиваются, смотрят на лобстера. И тут черт дернул Наталью Александровну посмотреть на человека, кто эту громадину готовил. Думаю, не стоит уже объяснять, что под костюмом повара скрывалась все та же девушка, которая кондуктор, оратор, аскер и попсовая певичка. Наталья Александровна потом рассказывала, что, увидев ее, почему-то разозлилась, как будто та специально для нее весь этот маскарад годами устраивала. Говорила, что даже зубами неприлично заскрежетала, несмотря на несоответствие моменту.