А как, - спрашиваю, - дела с совмещением объектов, не может же в прошлом быть двое вас, если вы там были один? И с парадоксом "отправился в прошлое и убил своего дедушку до зачатия папочки"?
- А с этим, - отвечает мэн, - все очень просто. Человек, попавший в прошлое, совмещается с собой тогдашним.
- Ага, - говорю, - а из сегодня он исчезает?
Отвечает:
- Конечно!
- А неодушевленные предметы или животных вы не пробовали перемещать?
- Нет, - говорит, - машина только для людей предназначена.
Я призадумался... молчим мы оба, а на заднем плане моя кисочка барражирует, старенького профессора охраняет... мне это более чем приятно и забавно...
- Вы знаете, - говорю я, - есть у меня одна гипотеза. Не уверен, что она вам понравится, да и мне, ученому, она как-то несимпатична...
- Говорите, профессор! - ответствует мэн - и прямо видно, как он мужество свое в кулак собирает. Тут, блин, весна, сакура, блин, цветет, птица в ветвях глотку с перепоя прочищает, на заднем плане - медсестричка с черным поясом по каратэ... не, она его не носит, но имеет, мне хвасталась...
- Понимаете, - говорю, - у каждого человека в жизни был какой-то хороший момент, какой-то пик удовольствия, счастья, экстаза... вот с помощью вашей машины, если бы она заработала, все люди... машину-то тут же бы растиражировали, и все люди... да и вы сами... а я так вообще первый бы в очереди стоял...
Помолчали.
- Да, - говорит он, - понимаю вас. То есть на этом человечеству конец бы пришел?
- Да, - отвечаю я, - поэтому остается предположить, что есть еще что-то... сильно выше нас... назовем это "вселенная"...
Он кивает понимающе...
- Что-то, что не дает такой машине работать. Хотя вы-то, скорее всего, все как раз правильно сделали. Если бы неправильно, она бы заработала, но как-то не так.
- А почему, - робко спрашивает он, - "вселенная" не обманула меня, не изобразила..., что она действует, но - как вы сказали - как-то "неправильно"?
- А это, - отвечаю я, - знак уважения к вам. Чтобы вы поняли и знали, что все сделали правильно. Но что человечество зачем-то нужно... этой вселенной.
Он кивнул - понимающе. И гордо. И хлопать по плечу не стал. Возгордился, и правильно сделал.
* * *
Ну, а кофе с тирамису у главврача, как всегда был очень хорош. И черный пояс в соседней комнате - потому как хоть и цветет, но холодно еще на природе-то...
ПЕРЕВОДЫ
Джефф Стрэнд
Обрубок
Прежде чем решиться на вечную жизнь, я разузнал о возможных последствиях. Бессмертие не означает неуязвимости. Могут искалечить, сжечь, расчленить, а то и похуже, и останешься ты таким на очень-очень долго.
Главное - правильно оценить риск. Много вы знаете тех, кто обгорел, как головешка, или потерял конечность? Если отправиться в дом престарелых, увидишь полно больных, но большинство все равно при ногах и руках. Пусть эти люди подслеповаты, их глаза надежно сидят в глазницах. Подавляющая часть человечества за свою жизнь не получает сколь бы то ни было серьезных увечий.
Я определенно не собирался становиться супергероем, бороться со злом и постоянно рисковать шкурой. Так что, да, "вечный ад на земле" определенно возможен, но я считал, что мое тело будет исцеляться, как у любого сорокалетнего. Пока я соблюдал предельную осторожность, игра стоила свеч.
И, кроме того, мало ли какие технологические новинки появятся в ближайшие десять лет? Я мог потерять руку и стать грозным киборгом со сверхчеловеческой силой!
Честно говоря, куда большие сомнения у меня вызывало само заклинание. Оно было не какой-то вампирской глупостью, где тебя кусают и ты присоединяешься к немертвым. Нет, речь шла о черной магии.
Тут требовалось жертвоприношение.
Ни много, ни мало жертвоприношение девственниц. Аж трех.
Знаю, знаю, есть такая шутка: "Ха! Да тут одну хрен найдешь, в двадцать первом-то веке". Но для меня это условие и впрямь вылилось в серьезный повод для беспокойства. Дело в том, что если использовать не девственницу, заклинание не просто пойдет насмарку, а шандарахнет по тебе же. Маг описал последствия в самых мрачных подробностях и очень четко дал понять, что если он просит привести трех девственниц, те должны быть тремя девственницами.
Без права на ошибку.
А значит, в жертвы требовались молодые.
По-настоящему молодые.
О, я ничуть не жду сочувствия! Решил, что я презренное чудовище и достоин осуждения - бога ради!
В свою защиту просто рассмотрю вопрос, действительно ли я считал, что вправе отнять жизнь у трех, чтобы самому жить дольше. И, не таясь, отвечу "Да!". Я действительно верил, что моя вечная жизнь стоит чужих смертей. Скольким тысяч, даже миллионам, я мог бы принести пользу своим даром? Я мог бы изменить мир!