Раб отскочил от рук и ласк ее и зашептал ей в ухо:
– Скажи же мне, чего бояться вдохнувшему однажды радость дней и солнца свет, и тишину ночей, и нежность воздуха, рождаемого утром?
– Глупости. Ибо глупость является причиной всяких бед. Предки наши умением избегать опасностей продлили жизнь свою на сотни лет. Накопленных же знаний хватило на череду перерождений, избегая смерти, смогли сменить лицо на морду зверя иль телом прорасти в песок, как нежного цветка росток.
– Но разве смерти вы не боитесь вовсе?
– Что нам смерть, мы сами поставлять ее умеем другим народам и мирам. Мы ей не по зубам. Однако слишком много слов для ночи удовольствий, цени последние мгновения свои, ведь я немного ведьма и предскажу, что завтра будут дни окончены твои. И тем особенно волнением томима, что от лона моего войдешь в объятья вечной тьмы. Так что желать и чувствовать спеши, гори в последние секунды, как яркий цвет осеннего цветка, как пламя угасающей свечи на крае смерти и любви.
Раб засмеялся и к женщине припал, как зверь терзающий голубку, как черный покрывает белый цвет.
На следующее утро на одном из пустырей у площади собравшиеся жители увидели палатку из черной материи и бамбуковых палок, которую соорудил раб незнакомца. Сами они стояли тут же, и лицо хозяина, как и прежде, не выражало никаких эмоций, разве что кроме безразличия. Собравшейся толпе долго пришлось ждать, пока не прибыл белый пес в золотом ошейнике в сопровождении стражи и носилок с женой. Опоздание градоначальника объяснялось тем, что по пути процессии перебежала дорогу черная кошка, за которой кинулся градоначальник, и стражникам долго пришлось его разыскивать по окрестным улицам. Наконец, когда все собрались, раб незнакомца вышел вперед и обратился к зрителям.
– О, мудрые жители города Ним, за этой неизвестностью лежит то, что не имеет ни цвета, ни формы. Это тайна, разгадав которую, жизнь потеряет смысл. Здесь то, что пугает смелых, а сильных делает слабыми, для усталых несет покой, а для счастливых – ужас. Все ценное, там не имеет никакой цены и, тем не менее это смысл всякого пути. Каждый может туда войти, но вернуться оттуда невозможно. Так что, славные хитрецы и обманщики, попробуйте разгадать, что же ждет смертных за этим занавесом. А если после размышлений вы вдруг решите, что разгадали эту тайну, то всегда можете сюда войти, и если вдруг вы были правы, то, быть может, и вернетесь обратно.
После этого так и не произнесший ни одного слова незнакомец скрылся за занавесью вместе с рабом, а вслед за ними с сердитым лаем, словно желая вывести мошенников на чистую воду, исчез в темноте палатки градоначальник.
Жители долго еще стояли в ожидании того, что кто-то из троих должен выйти обратно, но солнце стало уже клониться к закату, а с севера подул ветер уныния. Жена градоначальника приказала двум стражникам войти в палатку и вернуть городу его главу. Стражники, приготовив оружие, вошли вовнутрь, и больше их уже никто не видел. В сумерках расходились по домам озадаченные жители, и, тем не менее, многие были полны решимости разгадать головоломку. Уже утром ясновидцы пытались проникнуть силами своего тайного зрения внутрь темной материи, но, увы, так ничего там не узрели.
Маги вызывали духов, но те исчезали в хрустальных шарах, не давая ответа. Кто-то поговаривал, что строение это надобно снести, но гордость не позволяла сделать этого жителям. Это был вызов их коварству и хитроумию, и позволить взять кому-то над собой верх они не могли. Тем более, что в сохранении палатки были заинтересованы городские власти, они обязали каждого, кто хочет познать эту тайну и войти вовнутрь, платить налог. А таковых оказалось немало.
Вскорости жена градоначальника родила ребеночка: горбатого карлика, весьма похожего ликом на раба незнакомца. А еще через сто лет, обремененная городскими делами, она обратилась в пеструю бабочку, чтобы в конце лета стать кустом терновника. А ее сын, желтолицый карлик, сел в кресло градоначальника и приказал обнести таинственную палатку черным базальтом, сохраняя ее от непогод и ветра. Между тем жизнь в городе весьма осложнилась из-за тайны, оставленной незнакомцем. Одни говорили, будто бы там нечто светлое и яркое. Другие, что неизвестность таит страх и ужас. Одни кричали в перебранках на улицах, что там прекрасная страна с садами и юными девами, им возражали, что там мир духов и призраков, а третьи угрожали чудовищем, которое скрывается там и пожирает тех, кто жил неправедно. Циники и воры же кричали в кабаках, что там вообще ничего нет, что их просто-напросто надули. Создавались теории и учения. Кто-то среди всего этого, доказывая свою правоту, входил внутрь, но, увы, так и не возвращался, еще больше этим возбуждая толпу.