Джеймс вошел как раз в тот момент, когда я упала на деревянный пол.
— Мисс Татум. Вы в порядке? Вам нужен врач? — Он схватил свой телефон.
— Нет. Не надо его вызывать. Я в порядке. Просто споткнулась. — Я подняла на него глаза, надеясь, что он не уловил моей лжи.
Он пристально посмотрел на меня.
— Я все еще думаю, что мне следует позвонить боссу.
— Я опаздываю на эту свадьбу, так что давай просто уйдем.
Он помог мне подняться на ноги, и мы пошли к машине. Я оглянулась на дом и поняла, что все, чего я боялась, сбывается.
Вечер прошел без происшествий, Лейси лаяла на меня. Я позволяла ей это делать, потому что мой мозг был разбит предыдущими событиями. К тому же был следующий день после Рождества, а в это время я обычно бываю раздражительной, потому что это напоминало мне, что у меня нет семьи, с которой я могла бы отпраздновать.
Почувствовав, что я отвлеклась, и проявив редкие чувства сострадания, Лейси разрешила мне уйти пораньше. Мы с Джеймсом поехали обратно к Джулиану. Когда я была с Кэмом, я заглушала боль, отстраняясь от нее, словно наблюдая за тем, как твоя жизнь движется в замедленной съемке. То же чувство оцепенения охватило и меня.
Мы подъехали к дому, освещенному снаружи. Мне понравилось, что дом казался прибрежным.
— Мисс Татум. — Джеймс открыл передо мной дверь, и я выскочила на улицу.
Слова вырвались из моих уст, когда меня встретил дом, окутанный комфортной темнотой. Тяжелая дверь закрылась с тихим стуком, отгородив меня от внешнего мира. Темноту нарушало мерцание бесчисленных белых свечей, наполнявших воздух насыщенным и приятным ароматом. Мое внимание привлекла изысканная цветочная композиция на полированном деревянном журнальном столике, яркие краски которой выделялись на фоне приглушенного освещения. Воздух был неподвижен, и на мгновение мне показалось, что я стою в центре мирного святилища, защищенного от хаоса.
Я позволила покою комнаты овладеть мной, но знала, что я не одна. Его запах смешивался с ароматом белых свечей, создавая теплую и уютную атмосферу.
Наконец мое внимание привлекла фигура у камина. Он был одет в свои обычные черные брюки и черную рубашку на пуговицах. Верхняя пуговица была расстегнута, обнажая загорелую кожу. Вьющиеся черные волосы были уложены и обрамляли красивое лицо. В мягком свете фонарей, освещавших его черты, он выглядел еще красивее.
Меня поразила глубина его глаз. В них был намек на грусть, но в то же время теплота, которая сразу же расположила меня к себе. Он застенчиво улыбнулся, в его выражении появился намек на уязвимость, и жестом пригласил меня подойти ближе. Я двинулась к нему, привлеченная его спокойствием и уверенностью.
— Что это? — прошептала я, зная, что он меня слышит.
Он поднял с журнального столика хрустальный бокал с вином.
— Я хотел сделать для тебя что-то особенное. Не могу сказать, что мне не помогали.
— Кто помогал? — Я спросила с любопытством.
— Высокая блондинка, которая утверждает, что она твоя лучшая подруга? — Он усмехнулся.
— Мейв? Ого. — Я ходила и любовалась всем вокруг. Прохладный морской бриз проникал через двери, и даже бассейн был освещен свечами. — Это так...
Он подошел сзади и обнял меня, протягивая вино.
— Если честно, я не знала, что в тебе это есть, — призналась я.
— Вообще-то я тоже не знал, что во мне это есть. — Он слегка сжал меня. — Я хотел показать тебе, что и во тьме может быть свет. Мой мир полон не только смерти. И добавляя свой свет в мою тьму, ты заставляешь меня сиять.
Мое сердце сжалось в груди, и слова, которые я хотела сказать, не складывались. Я сделала глубокий вдох и почувствовала знакомый запах.
— Лаванда?
— Я попросил садовников посадить несколько штук на улице, чтобы всегда помнить о тебе.
Этот жест был чересчур сильным. Я села на кожаный диван и откинула голову.
— Почему? — спросила я, не глядя на него.
Он подошел и сел рядом со мной. Его рука обжигала мое колено.
— Я в растерянности, — признался он, его голос был тяжелым от эмоций. — Ты полностью поглотила меня. Меня убивает осознание того, что тебе причинили боль, а я не смог ничего с этим поделать. Ты стала для меня всем, тем, кто по-настоящему понимает мою боль и принимает мой мир. Никто другой не сможет даже близко подойти к тому, чтобы занять твое место. Неважно, что ждет нас в будущем, я не могу отрицать того, что чувствую.
— Джулиан. — Я вздохнула, мои глаза искали его. Его пальцы играли с моим ожерельем.
— Пожалуйста. Позволь мне выплеснуть это.
Я кивнула.
— Я хочу, чтобы ты была моим исключением из всех правил. Я хочу, чтобы ты всегда была со мной. — Он жестом указал на одну из сторон комнаты.
Я не сразу поняла, что он поставил для меня книжный шкаф.
— Для меня? — Я подошла и потрогала деревянные полки. Он даже поставил на верхнюю полку мою любимую книгу «Гордость и предубеждение».
— Возможно, я забрал все это из твоей квартиры. Но я хочу, чтобы ты осталась здесь, Татум. Со мной.
— Ты сделал это для меня? — Я повернулась к нему, когда он шел ко мне.
— Это было непросто соорудить. — Он засмеялся и посмотрел на свои руки. — Кристиан, возможно, протянул мне руку помощи
— Складываешь одежду и строишь полки. Можно сказать, что ты стал совсем домашним. — Я ткнула пальцем в его пояс, где, как я знала, он хранил свой пистолет.
— Только для тебя.
Он прижался своими губами к моим. Сначала это было медленно и чувственно, но потом его язык проник внутрь, углубив поцелуй. Одним толчком журнальный столик был отодвинут, и он потянул меня на ближайший диван.
Мои бедра выгнулись дугой, прижимаясь к его эрекции. Мы лежали, вжимаясь друг в друга, а я расстегивала пуговицы на его рубашке. В теплом свете свечей он выглядел как темная тень. Он положил свой Glock куда-то на пол, а я начала неторопливо расстегивать его ремень.
— Я скучал по тебе. — Он сорвал с себя рубашку, рассыпав пуговицы. Его тело было манящим, а чернила придавали ему первобытный вид. Он провел по мне руками, и между нами разгорелся неутолимый голод.
— Снимай, — приказал он и потянул меня за блузку. Я стянула ее и вместе с ней лифчик. Как только моя грудь оказалась на свободе, он застонал.
— Твоя кожа такая сладкая. — Он лизнул мои соски. — Ложись.
Мужчина оставил меня беззащитной на земле и вернулся с канделябром с тремя большими свечами на вершине.
— Помни свое стоп слово. — Я кивнула в предвкушении.
— Используй свои слова, Татум, — потребовал он.
— Лед. Да, — проворчала я. Он взял свечу и медленно вылил воск мне на живот.
От жара меня обожгло, и я испустила испуганный крик.
— Это свечи слабого накаливания, но они могут нагреться. Если будет слишком, используй свое стоп слово.
Воск капал медленно, и каждая капля вызывала пульсацию в моей сердцевине. Мое желание жаждало большего. Я издала жалобный скулеж.
— Держу пари, ты вся мокрая. — Он раздвинул мои бедра и ввел два пальца в мое лоно. Мужчина вводил и выводил пальцы, двигая воск к вершине моего центра. Чем ближе он подходил к моей жаждущей киске, тем сильнее я извивалась под ним.