— Привет…
— Детка, я свободен, — говорю я с широкой улыбкой.
— О... — я слышу шорох. — Подожди…
Я продолжаю идти по коридору в сторону раздевалки, когда она замолкает на том конце провода. Через несколько мгновений она возвращается.
— Райан, это замечательные новости, — говорит она. — Рейчел тебя отпустила?
— Ну, Брэйди отпустил, но да, — отвечаю я.
— Это так здорово. Я так рада за тебя.
Ее голос как укол серотонина прямо в грудь. Я продолжаю улыбаться, пока спешу по коридору.
— Да. Я готов к субботней игре, и я хочу, чтобы ты пришла. Тесс, я хочу, чтобы ты была там.
— Ты хочешь, чтобы я пришла на твою игру? — спрашивает она, и я понимаю, что она ищет выход.
Блять.
Она делала это всю чертову неделю. Кажется, что, когда мы вместе, все просто идеально. Она настоящая, любящая и чертовски веселая. Мы вместе смеемся и разговариваем. Мне никогда не было так легко просто быть с кем-то. Прошлой ночью она даже позволила мне познакомить ее с основами игры в «Mario Kart». Ей было скучно каждую секунду, но потом, чтобы подразнить меня, она отсосала мне, когда я попытался сыграть раунд. Я проиграл. Но это того стоило, черт возьми.
Когда мы вместе, мы не чувствуем себя двумя людьми на разных этапах жизни, которые хотят разных вещей. Я не чувствую неловкости, принуждения или спешки. Она классная и забавная, и она такая сексуальная, что это буквально убивает меня.
Я просто хочу получить шанс. Я хочу, чтобы она перестала воспринимать жизнь как погоню, в которой она постоянно находится в бегах. Что нужно сделать, чтобы я ее поймал?
— Я не уверена, что завтра получится, — говорит она. — У меня много планов на гала-концерт на следующей неделе.
— Ну, это прекрасно, — отвечаю я, стараясь, чтобы мой тон оставался бодрым. — Потому что завтра пятница. Ты можешь поработать завтра, а в субботу прийти повеселиться на игру.
— Райан…
— Там есть хот-доги, Тесс. И чуррос... и фруктовое мороженое, — поддразниваю я.
Она вздыхает.
— Щеночек, почему ты называешь только те закуски, которые имеют форму фаллоса?
— Потому что я хочу мысленно представлять, как ты глубоко заглатываешь чуррос на трибунах, пока я выхожу на лед, — отвечаю я. — Мы оба знаем, что ты будешь представлять, что это я.
Она смеется, и я вздыхаю с облегчением. Юмор — это единственное, что я нашел, чтобы сдерживать ее, когда она начинает уходить в себя.
— Эй, мы все еще собираемся сегодня в караоке?
— Эмм...
Теперь смеюсь я.
— Тесс, я же сказал тебе, что все в порядке. Если бы Шелбс и Салли засняли секс-видео, мы бы уже знали об этом. Камера ничего не записала. Но если ты захочешь как-нибудь записать сеанс, это можно устроить...
— Райан, — кричит она.
— Что? — спрашиваю я, все еще смеясь. — Ты хочешь сказать, что никогда не думала об этом? Как еще, черт возьми, мне пережить выездные игры?
— Ты неисправим, я вешаю трубку.
— Я очарователен, и я вешаю трубку первым, — поддразниваю я. Я прямо перед раздевалкой. Если я зайду туда и буду разговаривать со своей девушкой с таким сентиментальным выражением лица, меня будут дразнить целую неделю. — Подожди, значит, увидимся позже, да?
— Пока, Райан, — она вешает трубку.
Да, я увижусь с ней позже. Мне подходит Тесс Оуэнс. Я намерен продолжать встречаться с ней до конца своих дней.
ГЛАВА 50
ТЕСС
Я захожу в гриль-бар «Riptide» и осматриваюсь по сторонам. Это типичный бар в американском стиле, стены которого увешаны всякой всячиной, а меню слишком объемное, чтобы его можно было назвать качественным. Никогда не доверяйте заведению, где подают кусочки аллигатора, кесадилью и пасту карбонара. Они умеют делать что-то одно из этих вещей, но уж точно не все три.
Симпатичная девушка студенческого возраста в бейсбольной футболке «Rip's» и обрезанных джинсовых шортах проводит меня на улицу. Здесь множество столиков для пикника, как с навесом, так и открытых. Слева установлена сцена. Центральная стойка бара уставлена табуретами по всему периметру.
Уже почти семь часов вечера, а это значит, что из-за облаков над серым океаном виден розово-фиолетовый закат цвета сахарной ваты. К тому же прохладно. Я рада, что надела свитер поверх платья. В зоне отдыха через каждые несколько метров установлены куполообразные обогреватели.
— Тесс!
Я поворачиваюсь и вижу Рейчел, стоящую в конце стола с кружкой пива в руке, которая смеется и машет мне рукой. Похоже, половина команды уже здесь. Я вижу Жан-Люка, его жену Лорен и их детей, Уолша и его девушку Эмбер, Нови и Морроу. Калеб и Джейк сидят с Райаном. Он повернут спиной, и во всей этой суматохе пока не заметил меня.
— Так, так, так…
Я оборачиваюсь и вижу, что Шелби стоит прямо за моей спиной, держа на бедре миниатюрную версию Джоша. Он очаровательный, с темными волосами, большими темными глазами и пухлыми розовыми детскими губками.
— Привет, Шелб…
— Не-а, — говорит она, грозя пальцем у меня перед носом. — Если ты думаешь, что я не знаю, что ты сделала…
— Ш-ш-ш, — кричу я, оттаскивая ее от остальной группы. — О боже, прошло уже несколько дней. Почему, черт возьми, ты ничего не сказала?
— Почему ты ничего не сказала? — отвечает она фальшивым шепотом, прищурившись.
— Потому что... ну, что я бы сказала? — я фыркаю. — Эй, Шелби, проверь видеоняню, если хочешь увидеть, как я ползу в костюме дьяволицы, чтобы отсосать Райану.
Она давится от смеха.
— О боже, я на самом деле не видела эту часть.
— Я... подожди, что? — я моргаю, глядя на нее, сердце бешено колотится.
— Да, угол обзора камеры не очень удачный, так что я видела только то, что происходило в центре комнаты, — отвечает она. — То, что было на пеленальном столике, не попало в кадр. Но спасибо за уточнение...
— Что мне нужно сказать или сделать, чтобы это больше никогда не упоминалось? — спрашиваю я, хватая ее за руку.
Малыш Джош протягивает пухлую ручку и кладет ее мне на запястье. Шелби на мгновение задумывается, ее карамельно-карие глаза изучают мое лицо.
— Ты можешь спеть «Careless Whisper». Сейчас. Откроешь шоу.
Боже мой. Из всех возможных наказаний она выбрала именно это? Не зря же я пою только в душе. Я не могу петь, даже если это спасет мне жизнь.
— Выбери что-нибудь другое, — умоляю я. — Что-нибудь другое.
Ее глаза сужаются, когда она изучает меня.
— Нет.
Я убираю от нее руки.
— Ты чудовище.
Она не отступает.
— Ты трахалась с «рэйцем» на мягких игрушках моего ребенка, будучи одетой в костюм дьявола. Так что…
Я прикусываю губу, слезы смеха застилают мне глаза. О, это будет ужасно. И винить она будет только себя.
— Отлично. Есть еще какие-нибудь пожелания?
Шелби задумывается.
— Да, вообще-то, я была бы рада, если бы ты тоже добавила немного Шанайи56.
— Конца 90-х или начала 2000-х?
Она подпирает пальцем подбородок, покачивая извивающегося малыша у себя на бедре.
— Хмм... конца 90-х, я думаю.
— Считай, что сделано, — отвечаю я. Затем наклоняюсь к ней. — И больше мы никогда не будем это обсуждать.